100 рассказов о стыковке

Позднее работа над новым проектом развивалась вяло. Во–первых, все ждали полета и стыковки «Союза» и «Аполлона». Во–вторых, в обеих странах не оказалось ни политических, ни технических лидеров с настоящим авторитетом и энергией, которые могли бы продвинуть проект. Наконец, требовалась хорошая идея с конкретной целью, с общественно–политической и научно–технической задачей. Международный климат начал постепенно меняться после импичмента президента Никсона. Полгода спустя, в конце 1974 года, Джонсон покинул НАСА, это стало для меня большой неожиданностью и разочарованием. Таким образом, проект остался без конструктора, который мог вдохнуть в него конструктивное начало. Тогда мне казалось непонятным и странным, что совсем еще не старый конструктор, вложивший в проект столько творческих сил, «не дожил» активно до воплощения новых идей. Жалко было на полпути терять близкого коллегу, с которым нас объединяло так много. Мы попрощались, выразив надежду на новую встречу и взаимодействие. Откровенно говоря, тогда мне это казалось маловероятным, но мы все?таки встретились — через 18 лет.

После июля 1975 года у нас, в НПО «Энергия», стали рассматривать новые возможности. Этому способствовало несколько обстоятельств. К. Бушуеву поручили руководить работами по космическим кораблям «Союз». В то же время Ю. Семёнов приобретал все больший вес и влияние. Программа «Салют-4» завершилась успешно, активно велась работа по станции второго поколения «Салют-6» с двумя причалами. Создание космической системы Спейс Шаттл в США тоже находилось в разгаре. Казалось естественным, что следующим логическим шагом в сотрудничестве на космических орбитах будет стыковка американского Орбитера с советским «Салютом». Семёнов стал техническим директором потенциального нового международного проекта. Началась подготовительная работа.

После продолжительной переписки в рамках Совета «Интеркосмос» под теми же легендами подготовили и, в конце концов, провели первую встречу в Москве. Это было в конце 1977 года. Фактически мы вернулись к тому, от чего отказались в апреле 1972 года, то есть к новой двухпричальной станции. Спираль сделала полный виток. Но и во второй раз этого оказалось недостаточно.

На встрече обсуждались проектные вопросы, возможные конструктивные и операционные конфигурации. Предусматривалось, что в рамках проекта будут разрабатываться новые андрогинные агрегаты. К этому времени в моей голове уже сложилась концепция обновленного АПАСа. Однако на той встрече до таких деталей дело не дошло, да мне и не хотелось раньше времени раскрывать свои «козырные карты». Я лишь вскользь упомянул о возможной переконфигурации, сказав об этом Г. Ланни. Как стало ясно много лет спустя, главный «оператор» не придал этому никакого значения, К. Джонсона с ними не было.

Американцы уехали, подготовительная работа и переписка продолжались. Семёнов в составе небольшой делегации высокого уровня успел побывать в США. К весне 1978 года, наконец, договорились о следующей рабочей встрече в Хьюстоне. Сформировали делегацию, подготовили технические материалы, включая систему стыковки. В марте мы получили приглашение от НАСА приехать в 20–х числах апреля. Приближались традиционные майские праздники. В Америку ушло письмо с предложением встретиться 10 мая. Неожиданно пришел неопределенный ответ: подождите. Ожидание затянулось аж на 15 лет!

Это письмо стало первой антикосмической ласточкой, дальше напряженность между странами стала нарастать. В последующие годы эта тенденция получила полный размах во всех других сферах. Были бойкот Олимпийских игр в Москве и Лос–Анджелесе, взаимные обструкции в области культуры и науки.

Совместные космические проекты и даже контакты сократились до минимума. Пожалуй, единственной сферой, в которой работы продолжались планомерно, оставалась лишь космическая медицина, которая оказалась искуснее политиков. Космическое жизнеобеспечение оказалось способным выживать в любом политическом климате. Точно так же космические врачи учили и тренировали космонавтов.

В 80–е годы НАСА фактически забросило орбитальную стыковку, а лишь использовало методы выполнения космических рандеву Спейс Шаттла и технику так называемого «берзинга»: захвата при помощи универсального манипулятора свободно летающих в космосе объектов и их укладки в отсек полезного груза.

Наша техника развивалась и совершенствовала системы, которые прежде всего обеспечивали длительный полет космонавтов, гибкость и надежность эксплуатации орбитальных операций. Особые усилия прилагались к тому, чтобы усовершенствовать системы сближения и стыковки.

Лишившись возможности кооперироваться, обмениваться детальной информацией, а главное — проектировать и реализовывать совместные проекты, специалисты обеих стран, советская РКТ и американская НАСА много потеряли за эти годы. Пожалуй, американцы потеряли больше: техника длительных полетов и стыковки оказалась утраченной.