100 рассказов о стыковке

Жаль, дело было, конечно, не в том, чтобы удивить кого?то. Самое важное заключалось в том, чтобы показать, на что способна наша космическая технология, и поддержать убывающий к ней интерес. Как ни странно, какого?то эффекта достигли даже с отрицательными результатами. На нас смотрели, о нас говорили и писали с сочувствием и симпатией. Впадать в депрессию мы были не приучены. Сильно не расстраиваться помогали другие дела, круговерть текущих работ, которые находились на разных этапах, от испытаний до эскизного проектирования.

В понедельник, 8 февраля, меня пригласили на популярную тогда ТВ–программу «Взгляд». После некоторого колебания я согласился. Разговор в прямом эфире оказался интересным и примечательным, он инициировал новые мысли и идеи. Удалось разъяснить что?то из прошлого, настоящего и упомянуть о планах на будущее. Отвечая на вопросы А. Любимова, ведущего передачи, на любимую тему журналистов, я сказал, почему мы не знали, сколько это стоит, так ведь нам и считать?то нечего, денег все равно не было. В параллель с космической темой обсуждалась проблема современной российской деревни и рассказывалось о «луче света в темном царстве», об одном живом колхозе под Рязанью, в который потянулись беженцы из бывших советских республик и из Чечни. Мне тоже хотелось вмешаться и сказать о том, что знал, об американских фермах и о той мощной инфраструктуре, которая позволяет двум человекам обрабатывать по сто — двести гектаров. Но времени не было, да и не хотелось лезть в другую сферу и в политику. Я лишь упомянул о своем «конструкторском колхозе», о моральных факторах и о механизмах, в широком смысле этого слова, которые должны работать везде в стране.

Наши тонкопленочные конструкции относятся к по–настоящему тонким технологиям, то, что американцы называют фантомными, то есть почти при зрачными. В каком?то смысле оправдываясь, я подчеркивал, что мы готовили наш эксперимент как бы между делом. Правильно, когда боевым, действующим коллективам поручают или доверяют перспективные работы. Чтобы их выполнить, однако, необходимы условия. Похоже, в тот раз их создать не удалось, шесть лет назад было гораздо больше внимания при подготовке и плюс газпромовские деньги. Я снова вынужден оправдываться. Все могло быть и по–другому.

В тот раз не получилось. Как мог сказать К. Маркс в конце XX века: «Пролетарии всех стран… извините!»

5.7 ЗАВЕРШЕНИЕ. КОНЕЦ НАШЕМУ «МИРУ»?

Возможно, мы все вместе с нашим «Миром» дотянем до конца XX космического века. Это было бы не так уж и плохо.

В середине 1998 года мы остались одни, программа «Мир» — «Шаттл» закончилась. После этого НАСА почти потеряло к нам интерес. Американцы сосредоточили свои усилия на новой МКС, потому что наш «Мир» только отвлекал внимание. Скудных российских бюджетных средств не хватало даже на одну международную программу. В таких условиях даже наше агентство РКА не очень поддерживало свою национальную программу, так как оно было связано обязательствами с НАСА.

Когда предрекали конец света в 2000 году, вряд ли имели в виду наш космический «Мир». Предсказания обернулись неожиданным образом. Идея коммунизма, изначально нацеленная на всеобщее равенство и братство, извращенная экстремизмом, принесла очень много бед человечеству в XX веке. Мир социализма рухнул, под его обломками погибло многое из того, что было у нас ценного и дорогого в нашей большой непутевой стране. От него остался космический осколок, который советская космонавтика тянула все последнее десятилетие. Спасая наш орбитальный «Мир», мы спасали частицу того космического прогресса, которому посвятили всю жизнь многие из нас. Спасая его, мы верили, что вносим вклад в действенную космическую идею. Мы сохраняли и даже продвигали вперед высокую технологию, сохраняли и совершенствовали методы организации работ.

В конце 40–х годов, после окончания Войны, наряду с созданием глобального оружия политики провозгласили борьбу за мир. Этот лозунг оставался действующим в течение всего периода холодной войны. За выдающиеся достижения, как полагалось, у нас присваивалась Ленинская премия. Противоборствующая сторона учредила Нобелевскую премию мира.

Еще в начале 50–х популярным стал такой анекдот из цикла «армянское радио»: «Будет ли война?» — «Нет, не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется».