100 рассказов о стыковке

Следующая встреча состоялась летом 1993 года. Наша делегация в очеэедной раз работала по интеграции международной станции МКС в Вашингтоне. Молодожены Сьюзан и Роальд пригласили нас в воскресенье в свое недавно купленное загородное поместье. Это была во всех отношениях замечательная поездка, начиная от дороги через красивейшие лесные места штата Мериленд. Хозяйка была великолепна, а хозяин сам приготовил нам настоящий татарский плов. Было много всяких напитков, и каждый развлекался, как хотел. Мы даже поиграли в футбол, правда, без академика. Вместе с нами на дачу пригласили гостей из штаб–квартиры НАСА, и ему приходилось прогуливать важных русских и американцев по очереди по дорожкам огромного парка. На этот раз я заговорил о Гагарине, которому в 1994 году исполнилось бы 60 лет, и предложил объединить усилия, чтобы отметить этот юбилей каким?нибудь необычным проектом, например, запустить солнечный парус с портретом первого космонавта планеты Земля. Сказав, что Гагарин — это, может быть, единственное настоящее, что у нас осталось, Сагдеев представил меня Дж. Эбби, будущему директору Центра в Хьюстоне, с которым мне приходилось взаимодействовать еще по ЭПАСу. Только физика имеет смысл!

Читая книгу, я по–настоящему прочувствовал всю гениальность этого человека, его удивительное научно–политическое чутье и точно рассчитанные сверхшахматные комбинации. Мы с ним — одногодки, казалось, лишь на месяц старше, а какая большая разница, хотя почти вместе поступали в университет.

Размышляя о прошлом, я оглядывался на свою жизнь и карьеру. Мне снова вспомнился далекий 50–й год, мое неумелое поступление в МГУ, почти рутинная учеба на приборном факультете МВТУ и обычное инженерное начало. Нет, не обычное! Ведь оно начиналось в ОКБ-1 и совпало с бурным развитием сначала ракетной, а затем космической техники под руководством истинно русского гения С. П. Королева.

Без этого начала, без изнурительного, почти «рабоче–крестьянского» труда многих таких, как я, в течение всех этих 40 с лишним лет, без заложенного нами фундамента не было бы уникальных компонентов, конструкций и систем, из которых складывалась будущая космическая техника. Не было бы ни первых орбитальных станций, ни «Союза» — «Аполлона», ни «Мира» — «Шаттла», ни даже «Беги», и, уж наверняка, не было бы солнечного паруса.

Только конструирование имеет смысл.

В целом я оказался «поздним» человеком, мое становление было медленным и постепенным. Это проявлялось во многом: в знании жизни, в умении разбираться в людях, позднее — в умении руководить. Я никогда резко не менял направление своей деятельности, а лишь шаг за шагом расширял ее сферу: от узлов к агрегатам, а затем к системам и, наконец, к проектам космических аппаратов. Мой путь — это ярко выраженное делание самого себя и своего дела постепенно. У меня никогда не было покровителя, сильного человека, помогавшего сделать карьеру. Наоборот, несколько раз оказывалось так, что человек, положивший на меня глаз, уходил из жизни или со сцены. Самому мне тоже не хватало каких?то человеческих качеств, которые смогли заинтересовать других. Иногда не хватало просто удачи. В наше время карьеру часто делали другим путем, другие люди, с другими качествами.

Я далеко не всегда следовал указке. Двигаясь в общем направлении и оставаясь человеком своего времени, я искал и находил свой путь. Не родившись бунтарем, я никогда не был и послушником, на свой страх и риск предпринимал действия, которые не раз подводили к грани дозволенного. Риск не превращался в авантюру, а несколько раз давал неожиданные, удивительные результаты.

Природа не дала мне сильного характера. Этот недостаток отчасти компенсировался другими качествами, а упорство и постоянная практическая работа, нацеленная на конечный результат, необходимость заставить себя и своих подчиненных сделать это во что бы то ни стало воспитали характер, закалили его.

Где?то я проявлял слабину, где?то мне не хватало решимости. Могу заверить, что слабость всегда оборачивалась потерями, всегда оборачивалась против меня и против моего дела.

В целом, мне грех жаловаться на судьбу. Мать и отец дали мне хорошую голову, здоровое честолюбие и упорство развить свои способности. Судьба привела меня к Королеву, гению космического века. Под его руководством мы делали то, что стало самым большим достижением в технике, в инженерии, стало явлением нашего времени. И, наконец, у меня хватило решимости и работоспособности написать эту книгу о своей жизни, о сделанных делах и своих товарищах. А мысль рождается на бумаге, так же как конструкция.

Только конструирование имеет смысл.

ТЕКУЩИЕ СОБЫТИЯ:

ТЕАТР ОДНОГО ПОКОЛЕНИЯ?

Когда размышляешь о текущем времени, на ум приходят разные исторические аналогии. Однако я не хочу пускаться в глобальные рассуждения.