100 рассказов о стыковке. Часть 1

На вершине пирамиды совместной программы находились космонавты и астронавты. В конце концов им предстояло состыковать корабли на орбите и сделать многое другое, от чего зависел успех будущего общего дела. Они обеспечивали совместимость операций в космосе, им самим также требовалось быть совместимыми.

В мае 1973 года утверждали экипажи корабля «Союз» — основной и дублирующие. Заседание парадной Госкомиссии с участием руководителей рабочих групп по традиции проходило в ЦПК, в Звездном. После представления космонавтов Алексея Леонова и Валерия Кубасова и их дублеров состоялся традиционный в те времена банкет. Не обошлось, как полагалось, без тостов. Когда очередь дошла до меня, я предложил выпить за будущую миссию, за первый физический контакт, с которого начинается каждая стыковка в космосе и на Земле, потому что «любовь — это прикосновение», как сказал великий Бальзак.

Тост имел успех. Больше всех был доволен главный конструктор бортового пульта управления Сергей Даревский, может быть, потому, что с нажатия кнопок на его пульте начинались многие космические операции, включая стыковку, а световые транспаранты загорались и подмигивали в ответ на действия космонавтов, на помощь и советы с Земли, по радио.

Как мне стало известно позже, сам главный конструктор ручного управления был весьма неравнодушен к стыковке с прекрасным полом. Очевидцы рассказывали, что у себя в КБ Даревский подходил к этому вопросу профессионально, добиваясь расположения понравившихся ему женщин с применением разрабатываемых там технических средств. Коллеги–соперники решили побить своего начальника его же оружием. Они устроили в кабинете главного конструктора засаду, установив скрытую телекамеру из числа тех, которые предназначались для подглядывания за поведением космонавтов во время тренировок, и таким путем собрали суперкомпромат. Разразился скандал, однако сначала разогнали оппозицию, которая провела несанкционированную кампанию (доносчикам — первый кнут). В конце концов Даревского тоже сняли, но произошло это намного позже, уже после стыковки «Союза» и «Аполлона», как говорили, по указанию самого Устинова. Осенью 1975 года, когда казалось, что гроза давно миновала, газета «Правда» опубликовала статью главного конструктора ручного управления советских космических кораблей, прославлявшую достижения отечественной космической техники в этой области. Как жаловался пострадавший, он даже не мог себе представить, что у нас могут снять с работы за Правду.

Однако надо вернуться к экипажам «Союза». В качестве дублеров утвердили ветеранов Анатолия Филипченко, Николая Рукавишникова, инженера нашего КБ, и еще два экипажа из нового набора: тогда еще совсем молодых Владимира Джанибекова с Борисом Андреевым и Юрия Романенко с Александром Иванченковым. Почти всем дублерам предстояла активная космическая жизнь в последующие годы.

Сотни часов затратили космонавты на подготовку к полету, занимаясь теорией и тренируясь на тренажерах. Наградой за этот труд становился полет в космос и последующая героическая жизнь на земле. Я им иногда завидовал, но даже в самых потаенных мыслях не допускал себя в их здоровую братию, мечтал лишь пройти курс подготовки, чтобы пошире взглянуть на космическую технику. Андреев эту часть космической жизни прожил сполна. Однако, как говорят французы, это была незавершенная любовь. После ЭПАСа он несколько раз по–настоящему входил в дублирующие экипажи кораблей «Союз», летавших на орбитальные станции «Салют», а дублеры на Земле все делали то же, что и летавшие космонавты, вплоть до одевания скафандров перед стартом. Но у него не сложились отношения с А. Елисеевым. Когда через десяток лет он покинул отряд, я уговорил генерального директора В. Д. Вачнадзе перевести опытного специалиста в наш отдел, и он некоторое время был даже моим замом, но и от нас он ушел.

Все это происходило намного позже, а тогда, в апреле 1973 года, мы начали готовить лекции для космонавтов и астронавтов на русском и английском языках. Мне было также интересно читать, что написали другие специалисты, ведь до этого времени такая информация оставалась секретной, «черный ящик» частично приоткрывался для нас вместе с астронавтами.

Взаимодействие экипажей в проекте «Союз» — «Аполлон» также регламентировалось интерфейсными документами, включая бортовые инструкции. Мы их готовили вместе со специалистами по управлению полетом. В конце концов именно от полетных операций, от взаимодействия во многих областях зависел успех многодельного предприятия.

Когда утверждался экипаж советских космонавтов ЭПАСа, уже были известны экипажи «Аполлона», их состав объявили в самом начале 1973 года. Командиром основного экипажа стал ветеран Томас Стаффорд. Он дважды летал на «Джемини», а на «Аполлоне-10» провел генеральную репетицию прилунения, не долетев до Луны каких?то 10 км. Мы называли его Железный Том за его стойкость на Земле (а готовиться к первому международному полету было тоже не просто) и в космосе.