100 рассказов о стыковке. Часть 2

Наступивший 1995 год подготовил нам еще один сюрприз. За несколько месяцев до этих событий, осенью 1994 года, наши проектанты в последний момент обнаружили, что панели СБ нового модуля «Спектр», уже почти готового к полету, при перестыковке в космосе врежутся в старый модуль «Кристалл», который к этому времени должен перекочевать на другой боковой причал. Начался почти лихорадочный поиск вариантов решения проблемы. Как часто случалось в прошлом, исправлять ошибку пришлось другим, на этот раз нам. Кто?то из проектной команды сказал, что можно, конечно, переделать батарею, но для этого потребуется «ломать» смежников, ГКЦ Хруничева, разработчика СБ. А в новых экономических условиях за это придется платить. Своих же можно заставить работать «за бесплатно», за ту же зарплату. Можно даже лишить их «надбавки», если будут артачиться или опаздывать. Я, правда, напомнил Л. Горшкову его же любимую фразу: «А вдруг… Боливар не вынесет двоих».

Читатель, может быть, помнит, как мы «дышали» на свой «часовой механизм» при перестыковке модулей «Квант-2» и «Кристалл». Теперь этому механизму, нашей «лапе», всей системе перестыковки предстояли модификация и, конечно, новые испытания. По требованию проектантов требовалось заставить манипулятор двигаться по косой траектории так, чтобы не задеть штырем за станцию, а затем увести панель СБ из?под «Кристалла». Чтобы выполнить такую задачу, предстояло изменить управление и заставить оба привода манипулятора включаться одновременно. Такое управление возбуждало дополнительные колебания и усложнило процесс. В манипуляторе появились новые датчики, и изменилась авионика. Мы, конечно, посопротивлялись, стараясь обратить внимание на трудности и дополнительную опасность. Положение усугублялось короткими сроками выполнения дополнительного задания. К тому же страдала надежность системы в целом, так как терялось дублирование приводов манипулятора. Косая траектория, которую требовалось выдержать с большой точностью, уже не допускала одиночных отказов. Однако деваться было некуда, пришлось самим выпустить ТР и самим его выполнять вместе с заводом, руками и ногами инженеров и рабочих, умением прибористов и кабельщиков, тех же сборщиков головного цеха. За несколько недель под руководством Боброва и Обманкина изменили конструкцию манипулятора, а Панин со своими помощниками разработали и собрали модифицированную схему управления. Вместе, всем миром, подготовили экспериментальную установку, ту самую — универсальную и незаменимую, на которой испытывали всю машину и которой столько раз восторгались посетители лаборатории «Конус». Преодолев еще немало проблем, к началу марта мы вышли на финишную прямую. Но «впереди была еще целая война», и не одна.

В те же дни, в пятницу 24 февраля, состоялся Совет главных конструкторов — наш традиционный СГК, который предшествовал всем пилотируемым полетам. Как было заведено с давних пор, главные конструкторы, смежники и разработчики основных систем из РКК «Энергия» рапортовали о состоянии станции «Мир» и готовности корабля «Союз ТМ», докладывали об открытых вопросах, нерешенных и вновь возникших проблемах. Председательствовавший Ю. Семёнов потребовал говорить только о технике, как это он часто делал последние годы, просил лишний раз не повторять о состоянии экономических дел и других человеческих и нечеловеческих факторах. Несмотря на табу, реплики о положении дел прорывались с трибуны и из зала.

Мне тоже пришлось выступать и коротко доложить о стыковке, проблемах с МСБ и о доработке перестыковки АСПр. Семенов всполошился, когда услышал о том, что пришлось отказаться от дублирования при модификации АСПр. «Ты несешь персональную ответственность за эти системы»? — сказал он мне после того, как задал несколько вопросов. Меня подмывало сказать, что, наверное, он имел в виду «персональную надбавку» к зарплате, но все?таки решил промолчать. Я остался доволен уже тем, что на совете еще раз вспомнили о запасном режиме перестыковки, при котором требовалось отклонить солнечную батарею модуля «Спектр». Подготовка этого варианта тоже требовала больших усилий от конструкторов и заводчан нашего предприятия и Центра Хруничева. В заключение я остановился на работах по системе стыковки Орбитера (ССО), на тех заключительных испытаниях, которые запланировали на конец марта после окончательной сборки «Атлантиса».

Рюмин, еще не забывший всех проблем космического полета, просил меня побеспокоиться о тех дополнительных кабелях для управления МСБ в шаговом режиме, которые еще с осени находились на станции и могли затеряться среди обилия другой старой и новой аппаратуры.

Этот СГК отличался от всех предыдущих — можно сказать, он был беспрецедентным. Впервые за все годы пилотируемой космонавтики на нем присутствовали и участвовали в работе американские специалисты из НАСА. Т. Халловей, как и на заседании в ЦПК, выступил с коротким сообщением, доложив о ходе работ по подготовке к полету STS-71. Сославшись на мое сообщение, он подтвердил сроки и объем заключительных испытаний на полигоне, в КЦК.