100 рассказов о стыковке. Часть 2

Очень противоречивым оказался Циблиев. В 1997 году его прилет на «Мир» начался с успеха, когда на последних метрах после неожиданного отказа автоматики командир успешно выполнил стыковку вручную. На этот раз ему, по натуре — не лидеру, выпала намного более сложная и тяжелая миссия. Вместо всезнающего Сереброва теперь рядом работали другой Саша, нерукодельный и совсем зеленый Лазуткин, и несговорчивый эгоцентрист Джерри, с которым часто не могли найти общий язык даже американцы — ни в космосе, ни на Земле. Линенджера интересовали в основном упражнения на тренажерах, чтобы вернуться на землю в форме, и научная программа, чтобы отчитаться перед НАСА. При выходе в открытый космос сразу за открытым люком он почти запаниковал. А ещё он посылал открытые письма почти грудному сыну, подробно описывая, как просто пописать в невесомости и как сложно делать там «большие» дела. Говорили, что таким образом он начал подготовку к предвыборной кампании в Конгресс. Однако россиян удивить политикой было уже трудно.

В течение всего полета, в нескольких трудных ситуациях, как всегда, объективные обстоятельства усугублялись субъективными качествами людей, и не только на орбите. Отношения между экипажем и ЦУПом обострились. Такие отношения всегда со всеми экипажами складывались непросто, однако чем выше были деловые качества космонавтов, тем проще и эффективнее налаживалось взаимодействие, это — факт. «Земля», как известно, имеет немало своих недостатков, но она большая, а коллективный разум умнее, — при правильной организации, конечно.

Кризис надвигался постепенно, а разразился в разгар лета, в конце июня. Почти катастрофическому столкновению предшествовали несколько серьезных отказов на станции (особенно трудными и продолжительными оказались поиски мест утечки «антифриза» и ремонт трубок бортового кондиционера), а также еще одна мартовская попытка повторной стыковки «грузовика» «Прогресс». Эту стыковку наметили провести для отработки ручного управления сближением с расстояния в несколько километров. Метод и аппаратура, известная под названием ТОРУ (телеоператорный режим управления), позволяли маневрировать и причаливать корабль, управляя им с борта станции. Начав эксперименты в феврале 1993 года с памятного парусного «Прогресса М-15», операцию на небольших расстояниях отработали, и ТОРУ даже спасла, по крайней мере один корабль, когда автоматическая система дала сбой на расстоянии около 200 метров. Теперь предприняли уже вторую попытку сближения с расстояния в несколько километров, когда скорость относительного движения составляла несколько метров в секунду. В таком движении законы орбитальной механики работают, как известно, вовсю, и задача сблизить корабль существенно осложняется. Решили рискнуть, как выяснилось позже, уже в процессе разбирательства аварии, без достаточной подготовки. Эта сложная задача требовала отработанной методики, хорошей тренированности космонавтов, отлаженной координации борта и Земли. В целом, не было уверенности, что при существующих средствах возможно выполнить дальнее сближение при помощи ТОРУ.

После успешной стыковки В. Джанибекова с почти мертвым «Салютом-7» в 1987 году кто?то считал, что «ручной метод» в руках и можно отказаться от автомата, ключевым звеном которого по–прежнему был радиолокатор «Курс». Без наших стыковочных механизмов обойтись было нельзя, а вот без «Курса» В. Сусленникова кому?то очень хотелось. Как всегда, в острые периоды экстремисты находились и активизировались. Личные амбиции подогревались новыми экономическими, варварскими условиями. Основная аппаратура радиолокатора изготавливалась по–прежнему на Украине, а это усугубляло положение. Руководители КРЗ (Киевского радиозавода), похоже, лучше понимали, что без них обойтись не могли, и безбожно заламывали цену. У нас говорили, что в СНГ союза не осталось, лишь одна независимость.

В марте по какой?то причине космонавтам не удалось получить картинку на экране ТВ–монитора ручной системы ТОРУ, и они обнаружили корабль визуально, когда он уже пролетал с большой скоростью мимо станции на небезопасном расстоянии. Российские специалисты не сделали настоящих выводов из происшествия, а американцев он по–настоящему не насторожил. Они очень всполошились лишь после столкновения. Похоже, русская пословица — гром не грянет, мужик не перекрестится — относится не только к нам самим.

Вот с такой длинной и непростой предысторией «Прогресс М-34», управляемый космонавтами при помощи ТОРУ, врезался в орбитальный «Мир». Станцию, а может быть, жизнь экипажа спасло то, что основной удар приняла на себя солнечная батарея модуля «Спектр», пристыкованного к боковому причалу.

Я был измотан и решил не ходить в ЦУП на повторную стыковку этого «Прогресса». Корабль уже выполнил основную задачу, после первой стыковки весь груз перенесли на станцию, а отсек заполнили «отходами жизнедеятельности» в космосе.