100 рассказов о стыковке. Часть 2

Первые КГК появились на заре космической эры. С усложнением задач, с расширением научных экспериментов на орбите, конструктивных элементов становилось всё больше, а размеры их возрастали. Характерным и поучительным в этом плане стал эксперимент с космическим радиотелескопом КРТ-10. Диаметр его зеркала равнялся 10 метрам. Работу провели еще в рамках программы ОС «Салют-6» в 1979 году. Аппаратуру доставил на орбиту КК «Прогресс-7». Когда грузовик разгрузили, космонавты В. Рюмин и В. Ляхов установили сложенную конструкцию в стыковочном тоннеле и, оставив крышку люка открытой, отстыковали грузовик. При развертывании начались колебания многочисленных упругих элементов, в итоге часть секций раскрылась не полностью. Несмотря на это, радиоизмерения проводились по намеченной программе. Не берусь судить о ценности полученных результатов. Ходили слухи о том, что ничего путного не получилось. Старый волк, академик Савин, главный постановщик эксперимента, проводившегося в интересах науки и обороны страны, оставался настойчивым до конца. Коллектив разработчиков получил Государственную премию СССР.

Это было позже и на Земле, а завершающая фаза эксперимента в космосе преподнесла еще один сюрприз и стала испытанием для многих. При отделении антенны снова возникли колебания, и она зацепилась за выступающие элементы конструкции станции. Это грозило потерей всей орбитальной станции, так как задний причал оказался заблокированным. К этому моменту экипаж находился на орбите уже полгода и готовился к возвращению на Землю. Было принято согласованное, но рискованное решение: осуществить внеплановый выход в открытый космос. Выйдя из переднего отсека и перебравшись вдоль всего «Салюта» к заднему отсеку, Рюмин отцепил антенну и освободил причал. Это был настоящий успех и поступок, достойный звания Героя.

Два главных вывода сделали наши руководители после окончания эксперимента КРТ-10. Первый: чем больше размеры изделия, тем больше с ним хлопот и серьезных проблем. Второй: чем габаритнее конструкция, тем заметнее работа, весомее результаты и достижения.

Действительно, развертывать КГК на орбите оказалось совсем не простым делом, это подтвердил весь последующий опыт. Проблема усугублялась тем, что на Земле очень трудно воспроизвести работу механизмов и процесс развертывания в космосе. Коварная невесомость играла с конструкторами злую шутку: она привлекала, манила легкостью, с которой элементы двигались в космосе. На Земле возникали такие же проблемы, как при отработке стыковки, требовалось много выдумки и усилий каждый раз, когда отрабатывалась новая КГК. На практике ничего простого не бывает, а если кажется просто, значит, что?то не так.

В 80–е годы в создание КГК постепенно оказались вовлеченными довольно много организаций в стране — и в России, и в других союзных республиках. Наряду с москвичами особенно активны стали украинцы и узбеки, грузины и армяне.

В Москве наряду с институтом, который возглавлял Савин, еще несколько организаций занималось проектированием и строительством больших радиотелескопов. Они решали как научные, астрономические задачи для радионаблюдения вселенной, так и с целью разведки потенциального противника. Космос, спутники сулили в этой области большие возможности. Появилось множество проектов, связанных с развертыванием на орбите больших антенн.

Мое руководство понимало, что эти потенциально мощные, но разрозненные силы требуют координации. Руководители нашего ведомства также поддерживали эти работы. Несмотря на то что моя должность оставалась сравнительно небольшой, все министры, начиная с С. А. Афанасьева, не обходили меня своим вниманием. Мой авторитет еще более укрепился после трудной, но успешной стыковки модуля «Квант» в апреле 1987 года. В 1988 году эти тенденции реализовались организацией в НПО «Энергия» специального научно–технического направления по электромеханике и космическим КГК, а через некоторое время вышел специальный приказ, подписанный новым министром О. Баклановым, об усилении этого направления за счет набора дополнительных специалистов и других мероприятий. Практика организации работ того времени требовала высокого решения. Помню, как мне пришлось много побегать по коридорам министерства, согласовывая этот приказ у многочисленных чиновников.

Ко мне перевели отдел В. Бержатого, который тоже занимался экспериментами и разработкой элементов космических КГК. Они были связаны с киевлянами и ташкентцами, а также сотрудничали с французами. После реорганизации я вместе со своей старой гвардией старался сочетать собственные разработки и совместную работу с другими организациями, в первую очередь с киевлянами. О главной нашей российско–украинской разработке тех лет подробно рассказано в следующем рассказе «Гораздо больше, чем доступно глазу».