100 шедевров русских художников

С оперной певицей Татьяной Спиридоновной Любатович (1859–1932) Коровин познакомился во время работы над спектаклями Частной оперы С. И. Мамонтова, где она исполняла ведущие партии. Коровин слагает гимн красоте молодости и чарующему обаянию актрисы. Однако главным содержанием портрета становится не ее внешность, а ликующее настроение летнего дня, которое «врывается» в пространство полотна через открытое окно.

В этом раннем портрете Коровин уже подбирается к импрессионистической манере подвижного мазка, но еще сохраняет материальную плотность формы.

Портрет Т. С. Любатович. 1880‑е. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Пристань в Гурзуфе

По безмятежному настроению покоя, романтической свежести и красоте колорита эта работа – одна из лучших в творчестве Коровина. Открытой декоративностью, смелостью цветовых сочетаний она близка лучшим пейзажам французских импрессионистов. Мазки художника то гладко стелются, передавая живописные тени на иолу прибрежной террасы, то вздымаются в вихре, образуя сгустки облаков… Поразительная живописная свобода здесь превосходно соответствует состоянию «легкого дыхания», которым веет от изображенного мотива.

Пристань в Гурзуфе. 1914. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Бенуа Александр Николаевич (1870–1960) Купальня маркизы

Бенуа тактично «подстраивает» композицию под регулярный стиль Версальского парка: все здесь симметрично, просторно и утонченно. Из мраморной купальни выглядывает кокетливая головка маркизы. Ее уединение охраняют зеленые коридоры стриженых аллей, а в глубине, словно сказочное видение, сверкает в лучах солнца белый павильон.

Купальня маркизы. 1906. Картон, гуашь. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Сомов Константин Андреевич (1869–1939)

Дама в голубом

Свою современницу, художницу Елизавету Михайловну Мартынову (1868–1905), Сомов переносит в мир прошлого. Одетая в платье по моде середины XVIII века, она изображена на фоне старинного парка, где одинокий прохожий (автопортрет художника) задумчиво остановился у водоема, а вдали, на аллее, музицирующая пара словно сошла с пасторали XVIII века. Этому чарующе прекрасному, безмятежному миру далекого прошлого художник противопоставляет лицо современной женщины с ее болезненной хрупкостью, чувством щемящей тоски, следами тяжелого недуга (Мартынова вскоре умерла от туберкулеза). Маковский писал, что в портретах Сомова таится «скорбное сознание своей одинокости в этом мире, слишком призрачном, чтобы верить ему до конца».

Дама в голубом. 1897–1900. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«…Сомов кажется даже уравновешенным и жизнерадостным в своих зеленых, пронизанных радугами пейзажах, часто он шаловлив, но в его шалостях, в его остроумном лукавстве всегда таится скорбное сознание своей одинокости в этом мире, слишком призрачном для того, чтобы верить ему до конца…»

Сергей Маковский

Язычок Коломбины

Стилизованная сцена из итальянской комедии дель арте скомпонована с виртуозным изяществом. Коломбина в маске обольстительно прекрасна и коварно обманчива: страдающего за ее спиной Пьеро ждут вечные испытания из-за ее легкомысленного кокетства.

По складу дарования Сомов прежде всего график. Из фигур и элементов фона он слагает изысканный ритмический узор, раскрашивая его в декоративно насыщенные тона яркого южного лета и веселых комедийных масок.

Язычок Коломбины. 1915. Бумага, акварель, гуашь. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Зима. Каток

В этой работе замечательно соединяются живое чувство природы – холодное северное небо с розовеющими от вечернего заката облаками, прозрачное кружево деревьев – и тонкая стилизация старинной сцены на катке. Особую занимательность картине придают юмористические подробности: кавалер в парике неловко растянулся на льду; дама на коньках катается с муфтой в одной руке, а другой рукой кокетливо держится за своего спутника.

Зима. Каток. 1915. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Кустодиев Борис Михайлович (1878–1927)

Портрет Ф. И. Шаляпина