100% способ найти настоящую любовь

Я люблю флиртовать, мне вообще всегда было намного проще общаться с противоположным полом, чем с женским, потому иногда может показаться, что я ищу приключений, но это простая доброжелательность и расслабленность в компании тех, с кем мне интересно. Его это раздражало. Я общительнее его, легче иду на контакт, и он постоянно ревновал не только к людям, но и к работе, где мое общение с целеустремленными и позитивными коллегами вызывало в нем страх, что рано или поздно он померкнет на их фоне. Он ревновал, когда я чего-то достигала, ревновал всегда и везде, стараясь уколоть едкими замечаниями. Я успокаивала его, убеждала, что люблю, и что нет повода для ревности.

В конце концов, ревность все и испортила. Даже, наверное, не ревность, а неверие в себя. Он был катастрофическим пессимистом. Мне приходилось постоянно оправдываться: за работу, хобби, за то, что мне нужно общаться с людьми, за давних друзей, которых он считал любовниками, хотя это было неправдой. Поначалу мне нравилось «возвращать его на сторону света», приводить в чувство, и в этом даже был особый шарм, я чувствовала в этом миссию, так как понимала, что причина заключается в его неуверенности и неустроенности в жизни, и я смогу быть палочкой-выручалочкой, вдохновляя его на новые свершения, но потом стала замечать за собой такие же отголоски пессимизма. Оказалось, это заразно. Не зря говорят, что окружение влияет. Я начала становиться такой же. Меня это не устраивало, он тянул меня вниз. И его опасения, что я найду другого, «зачем я тебе такой нужен», сбылись.

Я окунулась в следующий роман. Второй жених начал ухаживать, зная, что я помолвлена. Он делал это неуклюже, мило, по-детски. Он и был младше меня, но я чувствовала себя с ним не так кисло. Я любила бывшего, но понимала, что будущее с ним невозможно, и мы все равно рано или поздно осознали бы, что лучше расстаться, потому разрешила продолжить ухаживания. Тем более, я впервые почувствовала себя просто любимой, без оправданий и подводных камней. Меня просто хотели любить и старались изо всех сил.

Второй жених не умел ухаживать, для него мои требования вроде открыть девушке дверь, принять или подать пальто были в диковинку, но он все впитывал. Иногда забывал подать руку, выходя из автобуса, но потом корил себя за то, что он такой «неправильный».

Сильное желание понравиться и стремление к самосовершенствованию меня подкупало, и я сдалась. Мы начали встречаться.

В тот период жизни я пришла к выводу, что будущее можно построить с абсолютно любым человеком, а любовь – это уважение, привязанность, которая появляется спустя некоторое время, после тысячи компромиссов, разговоров и притирания друг к другу. Насмотревшись на знакомых, которые разводились, жили с теми, к кому привыкли, и многозначительно усмехались, когда кто-то упоминал о любви с первого взгляда или любви вообще, я решила, что они намного мудрее меня. Я пришла к выводу, что наивное ожидание всепоглощающего чувства, как в романах классиков, просто иллюзия для эффектных историй в кино и литературе.

Поэтому я подошла к новым отношениям прагматично. Я расценила так: «А что, парень неплохой, любит меня, заботится, хочет делать меня счастливой. Мне хорошо. Любовь придет со временем».

И полностью поверив в это убеждение, я снова начала восхождение к заветному счастью.

Восхождение получилось так себе. Ступеньки сыпались, трескались, разрушались прямо подо мной. Я упорно шла дальше, потому что препятствия меня не пугали, я считала их логичной частью пути. На это убеждение влияли и сериалы, любимые в детстве, когда до свадьбы пара преодолевала море препятствий, и это считалось любовью мечты.

Это была самая тяжелая связь в моей жизни. Мы ругались чуть ли не каждый день, могли выяснять отношения по 6 часов, притом ночью. Оставалось только начать кидаться тарелками. Он требовал от меня понимания и любви, я требовала не быть таким требовательным. Он требовал говорить ему, как надо, а не как не надо (и это стало, кстати, одним из ценных открытий того периода – возьмите на заметку). Я требовала его быть менее обидчивым и ранимым, потому что безобидная шутка, за которой ничего не стояло, расценивалась, как конец света, он все воспринимал на свой счет.