100 свиданий с ведьмаком

— Господа, — фея вздохнула, — все это замечательно, но сдается мне, вы подозрительно хорошо осведомлены о моих пристрастиях. Разумеется, в силу особенностей данного заведения, мои секреты его не покинут. Однако хотелось бы уточнить: какой… потенциально мертвый индивид вам обо мне столько рассказал? Кстати, меня зовут госпожа Иеле. Это мой сценический псевдоним.

— Вы доставляли нам посылку, — сказал Еся. — Зеркало. Оно тут, с нами. И может подтвердить, что именно от него мы столько всего о вас и узнали.

— Ах вот как? — фея спрыгнула со стула, подошла к ведьмаку и заглянула в сумку, где, предусмотрительно помалкивая, прятался Дух. — И, полагаю, вас также интересует Шиш?

— Очень, — со всей серьезностью подтвердил Елисей.

— Увы, мне вам и сказать-то нечего, — госпожа Иеле извлекла из ящика столика курительную трубку и принялась задумчиво ее раскуривать. Вопреки еще одному неоднозначному пристрастию тромбонистки, на лице Хмурого проступило благоговейное обожание. — Все мы, кто считает клуб «На донышке» своей жизнью, почитаем Шиша. Именно благодаря ему тут мы защищены от преследований корыстных людей. Тот мальчик метаморф в зале, официант, был спасен людьми Шиша из плена оборотней, они заставляли его торговать транс-наркотой, меняя обличия. Моя коллега скрипачка, горная фея, приглянулась одному богатому магу и чуть не лишилась чести, а ведь горные дриады выбирают возлюбленного на всю жизнь. Когда мне передали просьбу Шиша, я немедленно вылетела на дело. Грех было не утереть нос стерве Морановой. Их семейство сгребло в свои жадные лапки не один десяток ценных артефактов. В записке был указан адрес. Это все. Если условием обмена была информация о Шише, боюсь…

Фея с сожалением посмотрела на Грызлю, раскрывшего глаза и прикусившего острыми зубками пуховку в пудренице.

— О нет, — сказал Еся. — Условие другое. Их два, точнее. Во-первых, сходите на сви… в магазин господина Хмурого, во-вторых, — Елисей шагнул вперед и сжал руку Белки, вопросительно на него обернувшейся, — госпожа Иеле, обвенчайте нас… меня и эту девушку… по законам Благого Двора.

Фея, усевшаяся в кресло, закашлялась.

— Вы и об этом знаете? Это ваше Зеркало и впрямь Око, жаль, что я не узнала о нем до заказа. Обязательно бы сперла для личных целей.

Из сумки раздалось скептическое похмыкивание.

— А девица не против? — фея кивнула на Беляну, стоявшую с ошарашенным видом. — То-то я смотрю, нарядная она у тебя, аки невеста.

— Нет! — рявкнула Беляна. — Нет, я не против. Но кто-то у меня по шапке потом получит за такой сюрприз.

— Она Хранительница, — ни минуты не колеблясь, сообщил ведьмак.

— И что же она хранит? — госпожа Иеле хмыкнула, подумала… подпрыгнула в кресле и выронила трубку. — Источник? Источник принял новую Хранительницу?!

— Да, — быстро заговорил Еся. — Беляна — Вещая Дева, а я ее избранник. Нам угрожает Навь. Благословение фейри даст нам…

Ведьмак запнулся. Что даст ему благословение Благого двора, Еся в точности не знал. Книги на этот счет расходились в трактованиях, но сходились в одном: то, что скреплено ритуалом фейри, людям не разорвать. Духи лесов готовы помогать чистым, любящим сердцам — феи всегда были сентиментальным народом.

Фея пожевала губами и с легким кивком приняла из рук Хмурого тщательно протертую носовым платком трубку:

— Тогда твое желание разумно. И ты прибыл по адресу. Не вижу препятствий, случай все-таки незаурядный. Двор дал мне право соединять влюбленные сердца, но я редко венчаю людей. Люди непостоянны. Вас пугает идея преданности и верности одному человеку, на всю жизнь, а то и вечность.

— Меня не пугает, — выдохнул Изза, привлекая к себе возлюбленную.

— И меня, — пискнула Зоря.

— И меня, — Хмурый прижал руки к груди.

Фея уложила господина Грызлю в коробку и строго сказала:

— С меня и двух пар на сегодня достаточно. Это вам не на прогулку сходить, а сложная церемония.

Глава 24

Глава 24

Вслед за феей наша компания двинулась по залитым дождем улицам Сильверграда. Иеле надела серебристый плащ, укутавший ее с головы до маленьких ног в резиновых сапожках, а над нашими макушками Изза создал радугу, с которой стекали дождевые капли. Лучше зонта и придумать было нельзя. Хмурый, правда, предпочел нашей компании место рядом с Иеле и нещадно мок. А Пуся шагал посреди улицы, зорко глядя по сторонам и оставаясь сухим, видимо, благодаря своей особой магии.

Сердце мое билось часто, в горле стояли слезы. Я поглядывала на Есю и тот, наконец, хмыкнул и сказал:

— Говори.

— Еся, ты хорошо подумал? А что если действительно… вечность?

— Что ты имеешь против вечности? Состаримся, умрем в один день и час, родимся вновь и опять встретимся.

— Обещаешь? — я прижалась к теплому боку.

— Обещаю, — донесся тихий, приглушенный шумом дождя голос.