100 тайн Второй мировой

«Через таких знакомых женщин, — рассказывал Таврин, — я должен был выяснить места пребывания руководителей советского правительства, маршруты передвижения правительственных машин, а также установить, когда и где должны прходить торжественные заседания или наиболее важные собрания с участием руководителей советского правительства… Для проникновения на торжественные заседания с участием членов правительства я должен был использовать изготовленные немцами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия. Перед переброской через линию фронта мне были даны: медаль „Золотая Звезда” Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды и две медали „За отвагу”… Проникнув на торжественное заседание, я должен был, в зависимости от обстановки, приблизиться к Сталину и стрелять в него отравленными и разрывными пулями».

Кроме вышеупомянутых пистолетов, Таврин был также вооружен специальным аппаратом «панцеркнакке» — небольшим стволом, крепящимся с помощью специального манжета к правой руке и свободно маскирующимся в рукаве. Ствол заряжался реактивным снарядом, который приводился в действие нажатием спрятанной в кармане кнопки, соединенной проводом с электрической батарейкой. Стрельба велась бронебойно-зажигательными снарядами, которые пробивали броневые плиты толщиной до пяти сантиметров. Такое устройство Таврин должен был использовать в случае, если покушение произойдет на улице и он решит стрелять в бронированную правительственную машину.

Переброска Таврина и Шиловой через линию фронта произошла ночью с 4 на 5 сентября 1944 года на специальном самолете с каучуковыми гусеницами, который мог приземляться на необорудованные площадки. Вылетев с рижского аэродрома, самолет направился к Ржеву, где планировалось высадить чету Тавриных. Однако в районе Можайска самолет обнаружил пост наблюдения ПВО, а над станцией Кубинка его обстреляли. По этой причине самолет развернулся и приземлился в районе деревни Яковлево Кармановского района Смоленской области. Таврин и Шилова сели на мотоцикл и спешно покинули район посадки.

Между тем начальник Гжатского РО НКВД капитан Иванов, получив информацию от поста воздушного наблюдения, передал ее начальнику Кармановского РО НКВД старшему лейтенанту Ветрову. Последний, прихватив группу захвата из пяти человек, выдвинулся в район посадки самолета. Местные жители рассказали лейтенанту, что из самолета на мотоцикле появились мужчина и женщина в военной форме, а учительница Алмазова сообщила, что указала им дорогу в райцентр Карманово, после чего они уехали в сторону деревни Самуйлово. Диверсантов поймали в поселке Карманово. Ветров попросил документы у ехавшего на мотоцикле майора, который предъявил удостоверение личности на имя Таврина Петра Ивановича, заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии. Его спутница в форме младшего лейтенанта предоставила документы на имя Шиловой Лидии Яковлевны, секретаря того же отдела. Ветров предложил паре проехать в РО НКВД для выяснения личностей. Таврин отказался, сославшись на то, что ему, как прибывшему по срочному вызову с фронта, дорога каждая минута. Однако Ветров настаивал, и Таврин был вынужден подчиниться.

В РО НКВД срочно запросили Москву. Вскоре пришел ответ, что в Главное управление СМЕРШ Таврин и его спутница не вызывались, а в отделе контрразведки СМЕРШ 39-й армии таковые вообще не числятся. После этого липовый майор был сразу же арестован. Он тут же сознался, что служит немецким агентом. При личном обыске и в мотоцикле было обнаружено три чемодана с разными вещами, четыре орденские книжки, пять орденов, две медали, «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и гвардейский значок, ряд документов на имя Таврина, денег совзнаками 428 000 рублей, 116 мастичных печатей, семь пистолетов, два охотничьих ружья центрального боя, пять гранат, одна мина и много боеприпасов.

Задержанных переправили в Москву, где ими вплотную занялась контрразведка. Во время следствия Таврин и Шилова дали полные информативные показания и выразили желание сотрудничать с НКГБ. Этот шанс на Лубянке упустить не могли. Было решено начать с Берлином радиоигру под кодовым названием «Туман». Во время первого сеанса в октябре 1944 года в эфир ушла радиограмма, в которой Таврин сообщал о благополучном прибытии в столицу СССР. В ходе последующей двусторонней радиосвязи с немецким разведцентром удалось раскрыть и обезвредить несколько агентурных групп, работающих на советской территории. Последняя радиограмма в Берлин была отправлена 9 апреля 1945 года, но она осталась без ответа.