100 величайших соборов Европы

Собор Амьена — это апофеоз золотого века Франции. Впервые я подошел к этому собору вечером, с восточной стороны. Свет уже угасал, и внушительные очертания здания превращались в силуэт. Сплошная вертикальность, от зубчатых контрфорсов до башен и высокого шпиля над средокрестием. Все было впечатляющим — так мог бы выглядеть затерянный посреди пустыни космодром, с которого произойдет запуск на Луну.

В Амьене хранится глава Иоанна Крестителя, и собор благословлен этой реликвией. Его начали перестраивать в конце бума ранней готики, в двадцатых годах XIII века, одновременно с Солсбери в Англии. Архитектора Робера де Лузарша попросили переплюнуть Шартр, Реймс и вообще всех. Он создал свод, высота которого действительно превзошла все, что в то время существовало во Франции, и обеспечила гораздо больший внутренний объем. Историк Эмиль Маль сказал, что, хотя соборы в Шартре, Реймсе и Амьене были «тремя мгновениями единой мысли», именно Амьенский «достиг той точки, за которой лежит только невозможное». Для Рёскина этот собор был «цветком Пикардии».

Наружная сторона восточной, алтарной части храма объединяет все, что могла дать готика в своем поклонении высоте. Каждый контрфорс с его выступающими частями, башенками и аркбутанами кажется самостоятельным произведением искусства, хотя боль- шинство из них появились благодаря позднейшим укреплениям. Готическая инженерная мысль рвалась с поводка, так что понадобились дополнительные распорки, чтобы собор не пострадал из-за осадки. Между контрфорсами разместились приземистые капеллы.

^{Западный фасад Амьена: безупречный дисбаланс}

^{Неф, «за которым лежит только невозможное»}

Между двумя контрфорсами в южном трансепте находится кружевное пламенное окно-розетка (создано около 1500 года) и богато украшенный щипец. В портале стоит копия самой ценной скульптуры Амьена, статуи «Золотая Мадонна». Мария изогнулась, держа младенца на бедре: эту позу копировали тогда по всей Франции. Оригинал тоже находится в Амьенском соборе, рядом с колонной.

Западный фасад — шедевр, баланс его компонентов безупречен. Он был начат в 1220 году, и в нижней его части расположены три обычных дверных проема. Их навесы выступают вперед, опоры заполнены скульптурами. Четыре контрфорса идут вверх через аркаду трифория до галереи с 22 королями в натуральную величину. Выше расположено более позднее пламенеюще-нежное окно-розетка, напоминающее цветок. Эти в высшей степени необычные композиции помогают понять, какие перспективы открывались перед готическими архитекторами в сравнении с их преемниками раннего Возрождения, которым достаточно было просто открыть альбом и начать с того места, на котором остановился классицизм.

С первого взгляда на собор охватывает волнение, сопоставимое с тем, что настигает в Буржском соборе. Высоту подчеркивают пилоны, поднимающиеся одной линией от пола до свода, словно они проводят энергию от земли к небесным вратам. Этот эффект подчеркивается масштабом клерестория нефа: его окна наполняют пространство светом. Перед нами «перпендикулярный» этап французской готики, когда стены начинают растворяться в окнах. Однако для того, чтобы сохранить иллюзию наличия горизонта, Лузарш протянул гирлянды резных листьев над аркадой. Мне это представляется подобным абеляровской цепочке рассуждений.

Двигаясь на восток, мы увидим средокрестие, которое еще сильнее увеличивает пространство. Трансепты настолько высоки, что будто бы образуют второй собор, выстроенный под прямым углом к первому. В средокрестии стоит барочная кафедра, которую поддерживают статуи, символизирующие веру, надежду и милосердие. Херувимы раздвигают завесу, словно являя проповедника миру. Ему приходилось конкурировать с ангелом, который жестикулирует выше.

В апсиде по центру — стрельчатое окно, необычайно узкое, единственное все еще заполненное цветным, а не прозрачным стеклом. Почти полное отсутствие витражей прискорбно, хоть и компенсируется чудесным светом. Сам хор окружен преградой XVI века со средневековыми сценами житий святого Фирмина и Иоанна Крестителя. Эти преграды сохранили свои средневековые цвета.

Еще большее удовольствие доставляет интерьер хора с дубовыми резными сиденьями, выполненными в первом десятилетии XVI века с подробными иллюстрациями библейс- ких историй от Сотворения мира до Рождества Христова, которые прелестно перемешаны с житейскими зарисовками Пикардии. Здесь есть фермеры, доярки, мясники, свадьбы, колотящие мужей жены и даже сами резчики — поразительные 4000 панелей. Средневековая церковь ставила себя на службу общине.