100 величайших соборов Европы

Между ними находится главная часть Шартрского собора, его западный фасад, основная часть которого была построена до пожара, в XII веке в романском стиле. На центральном тимпане изображен Христос в тесной компании евангелистов и апостолов. Правый тимпан отражает его земную жизнь, описанную в библейских эпизодах. На арке изображены проявления академического Шартра: тривиум риторики, грамматики и логики и квадриум астрономии, арифметики, геометрии и музыки. Музыка звенит колокольчиками, грамматика вооружена книгой и розгами, Евклид чертит свои фигуры, а Аристотель (а некоторые считают, что Пифагор) склоняется над рабочим столом. Левую дверь украшает Вознесение Христа: здесь его окружают земные труды и времена года.

^{Старая гвардия: удлиненные романские пропорции}

Эти три двери, прославляющие Христа, науки и труд, обрамлены непропорционально вытянутыми персонажами Нового Завета, поднятыми на колонны. Эти символы романского искусства сохраняют жесткий формализованный стиль доготического периода, однако я вижу в них призыв не забывать о старой гвардии на пути к новым чудесам.

Остальные части собора, построенные после 1194 года, словно стремятся компенсировать относительную простоту западного фасада. Северный и южный трансепты — это еще переходный стиль: они повторяют трехдверное решение западного фасада, но с более богатой и живой отделкой. Тематика в целом привычная, хотя на южной двери расположена необычная последовательность поучительных барельефов, на которых черти подталкивают порядочных христиан к греху.

Интерьеры Шартрского собора — это высокая готика девяностых годов XII века во всем ее великолепии. Вертикали нефа освобождены от романской массивности. Пилоны с полуколоннами возносятся от пола к крыше, увлекая взгляд к главному шедевру Шартра — окнам клерестория. Это победа пространства Сугерия над жалкой материей, и эта победа становится особенно заметной, когда проходишь по нефу и оказываешься в потоке света в средокрестии. Кажется, будто многочисленные полуколонны трансепта колышутся, уходя вверх.

^{Шартр: парящая в небе готика}

Апсида безупречно соразмерна: повсюду царит умиротворение. Здесь в начале дня мы можем следить, как солнце скользит по изменчивым объемам собора: этот эффект усиливается за счет простоты стрельчатых окон. В завершение нас ждет великолепие — преграда хора, которую начал тот же мастер, что построил пламенеющую северо-западную башню: Жан де Бос. Это горельеф примерно с двумя сотнями фигур, на создание которого ушло больше двух веков. Последние фигуры уже в костюмах времен Ренессанса. Скульптор Роден отметил, что каждый раз у этой преграды он «начинает изучать ее так, словно увидел впервые».

Наверное, главное сокровище Шартра — сохранившиеся витражи. По этим в большинстве своем средневековым виньеткам можно составить особый путеводитель, ко- торый проведет нас по расцвеченному небесному служебнику. Хотя случайному посетителю без библейской энциклопедии разобрать их сложно, общий эффект потрясает. Витражи наполняют все пространство различными оттенками синего и голубого: сияющими, величественными, серьезными, возможно, даже печальными. Шартрский собор — то редкое здание, которое, как говорят, заставляет паломников прослезиться.

Сохранилось 173 витража — все они дары более 40 гильдий, а также различных городских торговцев. В нижней части витражей можно различить эмблемы торговцев тканями, сапожников и каменщиков. Пристального внимания заслуживают Голубая Мадонна в южном амбулатории, окно Карла Великого в северном и ранний витраж с Древом Иессеевым на западном фасаде. Писатель и поклонник французских соборов Иэн Данлоп описывает в очерке о Шартре окна-розетки трансепта как обладающие «красотой бесцветного опала и сложностью снежинки».

^{Капелла Девы Марии: возрожденное многоцветие}

Произошедшая в 2019 году реставрация интерьеров будет вечным поводом для споров: стены нефа стали белыми, а трансепты остались дымчато-черными. В процессе выяснилось, что так называемая Черная Мадонна вовсе не черная, а белая. Критики считают, что создание такого контраста между отдельными частями собора было ошибочным и неудачным. Но это все мелочи. Шартрский собор вместе с соборами в Амьене и Бурже стоит в ряду самых ярких явлений европейской культуры.

Кутанс

✣

Те, кто изучает историю Франции, знают, что ее нельзя рассматривать как единую страну — особенно находясь в Нормандии. Кутанс стал французским, только когда король Англии Иоанн потерял Нормандию в 1204 году. Моя мать — дитя Гернси, поэтому я почувствовал себя как дома, когда услышал, что с башни собора в Кутансе можно увидеть Нормандские острова. До них ближе, чем до любого крупного французского города, — и когда-то они даже входили в одну епархию. Это один из моих самых любимых уголков Европы, хоть и находится в стороне от проторенных путей.