100 великих авантюристов

Клод-Александр родился 14 июня 1675 года в Куссаке (Лимузен) в знатной, родственной дому Бурбонов семье. Он воспитывался в иезуитской коллегии. В 13 лет поступил на морскую службу, поскольку даже иезуиты не смогли усмирить его строптивый нрав. Однако Клод-Александр граф де Бонневаль едва не был исключен из службы маркизом де Сеньеле, морским министром, который, проводя однажды смотр гардемаринам, отчитал его как мальчишку.

«Людей моего имени не исключают, господин министр», — гордо возразил этот молодой человек.

Министр тотчас понял, с кем имеет дело.

«Да, милостивый государь, их исключают, когда они бывают простыми гардемаринами, — отвечал он, — но только для того, чтобы произвести их в мичманы».

Сражения Дьепское, ла Гогское и Кадикское доказали, что ни граф Бонневаль, ни министр де Сеньеле не ошиблись. Бонневаль проявил отвагу и находчивость в этих битвах.

Дуэль вынудила графа Бонневаля оставить морскую службу, в 1698 году он купил должность в полку телохранителей. В 1701 году он получил ла-Турин-фантерийский полк. Участвовал в Итальянском походе под начальством Катина и с отличием сражался в Нидерландах, в армии маршала Люксембурга. Несмотря на проявленный героизм, ему за разные вымогательства не дали повышения.

В 1704 году он нанес по этому поводу оскорбление военному министру Шамильяру, за что был предан суду. Бонневаль выпросил отставку у герцога Вандомского и всю зиму 1705–1706 годов путешествовал по Италии. Клод-Александр подружился с маркизом де Лангаллери, который от французов перешел на службу к австрийцам. Бонневаль долго колебался, прежде чем последовать его примеру, наконец, когда принц Евгении, заметивший его во французских рядах, во время сражения при Люццаре, сделал ему предложение, Клод-Александр согласился и с чином генерал-майора поступил в австрийские войска. С этого времени Бонневаль, отличавшийся удивительной храбростью, находился на иностранной службе и с ожесточением сражался в Италии и Фландрии против своей родины.

При Турине он отличился во время атаки французских линий, при этом умудрился спасти жизнь своему брату, маркизу Бонневалю, которого случайно узнал среди противников, а до этого он даже не подозревал, что сражается против него Бонневаля находили повсюду первым при взятии города Александрии, одним из первых на приступе к Тортонскому замку в папских владениях, где он потерял руку, в Савойе, в Дофине. Во Фландрии в 1714 году Клод-Александр присутствовал при свидании принца Евгения с маршалом Вильяром.

Получив чин фельдмаршала-лейтенанта, он участвовал в Турецкой кампании, отличился при взятии Тенешвара и в сражении при Петервардейне в 1716 году, где был тяжело ранен — получил в нижнюю часть живота удар копьем, который заставил его всю жизнь носить повязку. По окончании войны поселился в Вене, но своим легкомысленным и бесцеремонным вмешательством в семейные дела принца Евгения вызвал неудовольствие последнего и был отправлен в Нидерланды в должности фельдцейхмейстера. В Брюсселе после ссоры с губернатором, маркизом де Приз, завязал тайные отношения с посланниками Франции и Испании, вследствие чего был арестован и заключен в крепость на один год с последующим изгнанием из Австрии.

Направился в Константинополь, принял там ислам под именем Ахмеда-паши, получил чин трехбунчужного паши, преобразовал турецкую артиллерию и с отличием участвовал в войсках против России и Персии. В награду за свои подвиги он был назначен наместником Хиоса, но его собственная неосторожность и происки придворных скоро навлекли на него гнев султана, и он был отправлен в почетное изгнание в маленький пашалык у Черного моря.

Вот как описывает встречу с Бонневалем другой знаменитый авантюрист — Казанова: "Через день по прибытии я велел отвести меня к Османбаше Караманскому. Таково было имя графа де Бонневаля после его вероотступничества.

Я передал ему свое рекомендательное письмо, и меня проводили в комнату на первом этаже, обставленную во французском вкусе; я увидал тучного господина в летах, одетого с ног до головы на французский манер. Поднявшись, он со смехом спросил, чем может быть полезен в Константинополе для человека, рекомендованного кардиналом Церкви, которую сам он уже не вправе называть матерью.

В письме кардинала значилось, что я писатель, баша поднялся, говоря, что хочет показать мне свою библиотеку. Я последовал за ним. Через сад мы прошли в комнату с зарешеченными шкафами — за проволочными решетками видны были занавеси, за ними, должно быть, помещались книги.

Но как же я смеялся вместе с толстым башою, когда он открыл запертые на ключ шкафы, и взору моему предстали не книги, но бутыли, полные вина множества сортов!

— Здесь, — сказал он, — и библиотека моя, и сераль, ибо я уже стар, и женщины лишь сократили бы мой век, тогда как доброе вино продлит его либо уж, во всяком случае, скрасит.

— Полагаю, Ваше Превосходительство получили дозволение Муфтия?