100 великих библейских персонажей

После трёхдневной молитвы Есфирь сняла траурное одеяние и надела другой наряд, украсив себя так, как подобало царице. Затем в сопровождении служанок она отправилась к царю. По лицу её разлился румянец, и вся она сверкала необычайной величавой красотой. С трепетом вошла Есфирь к царю, который как раз восседал на своём троне. Когда она предстала перед лицом Артаксеркса, бывшего в своём царственном облачении, то он показался ей ещё более грозным, чем обычно. В самом деле, лицо царя омрачилось, а в глазах его блеснули искры гнева. Увидев, что Артаксеркс даже не шевельнул рукой и не простёр к ней своего жезла и что стражники уже готовы схватить её, Есфирь лишилась чувств и упала на руки своих служанок. Все замерли в ожидании страшной минуты, но вдруг Артаксеркс совершенно преобразился: вскочил со своего трона и бросился к жене. Он заключил её в объятия и стал нежно утешать. Любовь победила в нём гнев. Вскоре Есфирь пришла в себя настолько, что могла говорить. Тогда она попросила царя вместе с его другом Аманом прийти к ней на обед, который она для них приготовила. Артаксеркс, тронутый слабостью жены, а также восхищённый её необыкновенной красотой, сказал: «Я приду обязательно. И так как ты испытала сегодня по моей вине такой сильный страх, я обещаю исполнить любое твоё желание, даже в том случае, если ты потребуешь половину моего царства!»

На другой день царь и Аман явились к царице и отобедали у неё. После этого Артаксеркс сказал: «Не думай, что мои вчерашние слова были всего лишь минутной прихотью. Я и сегодня готов исполнить любое твоё желание». Есфирь, набравшись мужества, промолвила: «Если я нашла, о царь, благоволение в твоих очах, то да будут дарованы мне моя жизнь и мой народ! Ведь все мы — я и мой народ — обречены на истребление, убиение и погибель. Если бы мы были только проданы в рабы и рабыни, я бы молчала, хотя враг не вознаградил бы ущерба царя. Но, увы, всем нам, включая женщин и малых детей, уготована позорная кончина». Артаксеркс изменился в лице и с негодованием спросил: «Кто же это такой, кто отважился в моём царстве покуситься на мою жену и её близких?» Тут Есфирь указала на царского любимца и сказала: «Твой и мой враг — вот этот злобный Аман, вознамерившийся истребить весь народ израильский и уже разославший от твоего имени указы во все концы твоей державы. Лишь одного он не ведал, что я тоже еврейка и тоже должна претерпеть злую судьбу вместе со всем моим народом».

Услышав это обвинение, Аман замер от ужаса, а царь вскочил и в гневе выбежал в дворцовый сад. Едва Артаксеркс удалился, Аман приблизился к Есфири, умоляя её о пощаде. Но тут Артаксеркс внезапно возвратился и увидел его, припавшего к ложу своей жены. И царь воскликнул в ярости: «Какова неслыханная наглость этого человека! Он не только самоуправствует в моём государстве, но уже готов изнасиловать царицу в моём собственном доме!» И, обратившись к своим евнухам, Артаксеркс приказал: «Повесьте его на дереве!» Так погиб великий Аман, чьё могущество было равно царскому. Артаксеркс отменил кровавый указ и повелел отныне оказывать евреям такой же почёт, как персам, ибо они — соплеменники его жены.

Неемия

В Сузах, при дворе персидского царя Артаксеркса I жил благочестивый иудей Неемия, сын Ахалиина, занимавший высокую должность царского виночерпия. В 445 г. до Р. Х. в персидскую столицу приехало несколько человек из Иудеи. Неемия отправился к ним расспросить о тех своих соотечественниках, которые переселились в Иерусалим. «Увы, добрый человек, — отвечали приезжие, — жизнь евреев в разорённой стране весьма тяжела. Она проходит в бедствиях и уничижении. Ведь стена Иерусалима разрушена, а ворота его сожжены огнём. Между тем жители окрестных стран весьма враждебно настроены по отношению к нам и постоянно чинят всякие обиды. Великий царь не разрешает восстанавливать стены, а без них в городе не может быть никакого порядка».

Эти вести сильно огорчили Неемию. Несколько дней он размышлял о несчастной судьбе иудеев и молился Богу. Артаксеркс заметил печаль своего виночерпия и спросил у него: «Отчего ты ходишь такой огорчённый? С тобой случилось что-то нехорошее?» Неемия испугался, но потом отвечал: «Да живёт царь вовеки! Как не быть печальным моему лицу, когда мой родной город, дом гробов отцов моих, в запустении, и ворота его сожжены огнём!» — «Чего же ты желаешь?» — вновь обратился к нему Артаксеркс. Неемия помолился Богу и сказал: «Если царю благоугодно, и если в благоволении раб твой перед лицом твоим, то пошли меня в Иерусалим, чтобы я окружил его новой стеной». Царь был весьма расположен к своему виночерпию и тотчас позволил ему уехать. А чтобы он мог с успехом исполнить свой замысел, Артаксеркс снабдил его письмами к заречным областеначальникам.