100 великих библейских персонажей

Когда Иов замолк, Елиуй обратился к его друзьям и сказал: «Никто из вас не обличает Иова так, как должно. Все вы твердите в один голос: он виновен и потому страдает, а я говорю вам: он не желает страдать, и потому виновен! Слушай, Иов! Вот ты не устаёшь повторять: „Я чист, без порока, и нет во мне неправды, а Бог нашёл обвинение против меня и считает меня своим противником“. Но разве может быть правда помимо Бога, а правосудие вне Вседержителя? Можешь ли ты оставаться с Богом, если не признаёшь Его суда? Берегись, не склоняйся к нечестию, которое ты предпочёл страданию!»

Когда Елиуй перестал говорить, неожиданно раздался голос Господа, ревущий словно буря: «Кто это омрачает Провидение словами без смысла? Скажи Мне, Иов: где ты был, когда Я создавал землю? Объясни, если сможешь, на чём утверждены её основания? Нисходил ли ты в глубину моря и входил ли в исследование бездны? Обозрел ли ты широту земли? Отвечай, раз ты осмелился равнять себя с Богом!» Иов смутился и сказал: «Вот, я ничтожество; что же я буду отвечать Тебе?» — «Но ты дерзал в своей непомерной гордости оспорить Мой суд! — напомнил Господь. — Ты обвинял Меня, чтобы выгородить себя! Где же те законы, в нарушении которых ты пытался Меня уличить? Разве есть во вселенной кто-нибудь, предваривший Меня? Разве есть кто-то, перед кем Я должен оправдываться? Нет! Ибо всё под этим небом Моё!» — «Знаю, что Ты всё можешь, — смиренно промолвил Иов, — и что намерение Твоё не может быть остановлено. Прости меня, Господи! Я говорил о том, чего не понимал, о делах чудных для меня, которых я не знал. Я превозносился в своей гордыне и упивался своей праведностью. Но теперь, обращённый в прах и пепел, я отказываюсь и отрекаюсь от всего мною сказанного!»

Богу были приятны эти слова. Спустя короткое время он возместил Иову потерю, и дал ему вдвое больше того, что он имел прежде. И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: было у него без счёта мелкого и крупного скота и рабов. И родились у него вновь семь сыновей и три дочери. И не было на всей земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова. После постигшего его несчастья Иов жил ещё сто сорок лет, и видел потомство сыновей своих до четвёртого колена. Умер он в глубокой старости, пресыщенный жизнью.

Суламифь

Это один из самых неуловимых и в то же время самых прекрасных и глубоких образов Библии. Героиня «Песни Песней», невеста мудрого царя Соломона, Суламифь лишь однажды упоминается в Священном Писании (Песн. 7: 1). Учёные позитивистского склада, фольклористы считали её просто олицетворением невесты в древнееврейском свадебном обряде, а имя её (др. — евр. Шуламит) называли всего лишь производным женского рода от мужского имени Соломон (Шломо). Её пытались отождествить с Царицей Савской, с прекрасной прислужницей царя Давида — Ависагой Сунамитянкой (Авишаг ха-Шунаммит), с безымянной дочерью фараона, отказывая самой Суламифи в историческом бытии. И вместе с тем, именно её образ, — действительно без имени и без конкретно-исторических деталей, как образ Возлюбленной из «Песни Песней», — вошёл в богословскую литературу, как христианскую, так и иудейскую.

«Запертый сад — сестра Моя, невеста, заключённый колодезь, запечатанный источник: рассадники твои — сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами, киперы с нардами, нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами; садовый источник — колодезь живых вод и потоки с Ливана» (Песн. 4: 12–15). Лирическая поэзия? Но в Священном Писании нет ни одного слова, которое понималось бы лишь в буквальном смысле: каждое слово скрывает в себе иносказание, притчу, символ. И все образы из процитированного фрагмента воспринимаются в христианской традиции как вдохновенное провозвестие о Богоматери, о Деве Марии, непорочно принявшей в Себя и родившей Сына Божия, Иисуса Христа.

Эти образы положили начало особым изводам в иносказательной иконографии Матери Божией. «Запертый сад», «Заключённый колодезь», «Запечатанный источник», «Колодезь живых вод», — это названия православных икон либо графических иллюстраций к богословским трактатам западно-христианских церковных авторов. «Что лилия между тернами, то возлюбленная Моя между девицами» (Песн. 2: 2): в этих словах и пророчество о лилии Благовещения в руке Архангела Гавриила, и прообразовательное свидетельство о непорочности Пресвятой Девы, подобной белоснежной «лилии долин» Святой Земли.

Этими ассоциациями не исчерпывается удивительный в своей простоте и непостижимости образ Суламифи.