100 великих чудес природы

Сарез расположен на границе двух различных частей Памира: высокогорного плато на востоке и сильно расчлененного Западного Памира, или Бадахшана. Бадахшан – край покрытых ледниками высоких хребтов и бурных стремительных рек, проложивших себе путь в узких глубоких ущельях, подобных Мургабскому. Во многие из них солнце заглядывает лишь на два-три часа в середине дня. И вода в бадахшанских реках то мутно-белая, когда поток мчится из-под самых ледников, то прозрачная ярко-голубая, если по пути река протекает через озеро и оставляет в нем песок и глину, доставшуюся ей от тающих льдов и снегов. На горах растут только чахлая полынь и колючие кустарники, прижавшиеся к земле, словно большие серо-зеленые подушки. А в садах кишлаков на нижних террасах долин растут яблони и абрикосы, виноград и дыни. Словом, Бадахшан – край контрастов: высотных, цветовых и растительных.

А Восточный Памир представляет собой равнину, только поднятую на высоту четырех тысяч метров. Здесь полностью оправдывается его гордое название. (Памир в переводе означает – «Крыша мира».) Грандиозные, шести-семикилометровой высоты горы окружают плоскогорье почти со всех сторон. Облака, напоенные влагой, не доходят до Памира, оставляя осадки на внешних склонах хребтов, и воздух здесь сух настолько, что у путешественника нередко трескается кожа на губах. К тому же он на редкость прозрачен, так что, проходя по снежным полям, приходится защищать лицо маской, иначе неминуемы солнечные ожоги.

Если же случайная тучка все же прольется редким дождичком, то капли его испаряются, не достигнув земли – все из-за той же сухости воздуха. В этой высокогорной пустыне осадков выпадает вдвое меньше, чем в Каракумах. А мороз в январе бывает до минус сорока восьми градусов! Да и летом температура редко поднимается выше плюс десяти. Случается, что даже в июне на перевале караван встречает снежная пурга. Словом, это край экстремальных условий. Не случайно на огромных просторах Восточного Памира, раскинувшегося на четыреста километров с севера на юг и на двести – с запада на восток, почти нет селений. Можно проехать через все плато по Памирскому тракту, от перевала Кызыл-Арт до Шугнанского хребта, и на всем трехсоткилометровом пути встретятся только три крохотных кишлака, да уже упомянутый поселок Мургаб.

Такие «лунные» пейзажи: безлюдье, безводье, суровая холодная безжизненность – встречаются еще только в одном месте на нашей планете – на Тибетском плоскогорье. Недаром Восточный Памир называют «Тибетом в миниатюре». Из растений здесь попадаются только колючие растения-подушки да приземистые кустики терескена – единственного топлива для костра, который поможет путнику скоротать холодную ночь на плато.

Животные в этом районе обитают в основном на склонах окружающих гор, там, где текут ручейки с ледников. В норах между каменными глыбами прячутся сурки и пищухи, по гребням прыгают с камня на камень могучие архары – крупные горные бараны с тяжелыми двухпудовыми рогами. Необычны птицы Памира, многие из которых встречаются и в Тибете: рогатый жаворонок, серпоклюв, снежный гриф, тибетская горная индейка и тибетский ворон. А на равнинах пасутся, пощипывая редкие пучки сухой травы, хозяева здешних мест – мохнатые яки, за которыми следуют их злейшие враги – поджарые тибетские волки. И горе отбившемуся от стада теленку – стая хищников не упустит добычи, и скоро парящий над плоскогорьем огромный орел-бородач спикирует вниз, чтобы завершить их кровавое пиршество.

Если бы яка на Памире не было, его, безусловно, следовало бы выдумать, потому что по неприхотливости и полезности с ним может сравниться разве что северный олень Крайнего Севера. Шерсть яка так длинна и густа, что он не нуждается ни в какой подстилке и может спокойно провести ночь на мерзлой земле или даже на снегу. С грузом в полтораста – двести килограммов могучее животное, дающее горцам и молоко и шерсть, движется по горным тропам с ловкостью и уверенностью циркового канатоходца. А про ячье молоко таджики говорят, что оно такое густое, что «на молоке ячихи заяц пляшет и не тонет».

В холодной высокогорной пустыне Памира яки нашли для себя обширные, хоть и скудные пастбища, где у них практически нет конкурентов. На берегах медленно текущих рек Восточного Памира только эти привыкшие к разреженному воздуху неприхотливые горные быки без труда могут добыть для себя пропитание, и, может быть, именно поэтому единственным домашним скотом в заоблачном памирском краю является этот косматый гигант с хвостом лошади, рогами быка и хрюкающий, как свинья.