100 великих дипломатов

Находясь в изгнании, Шуазель поддерживал тесные связи с сочувствствавшими ему молодыми дипломатами — Реневалем (французский резидент в Данциге), Энненом (резидент в Женеве) и Талейраном который был тогда лишь заурядным придворным аббатом. Однажды Шуазель предсказал Талейрану: «Вы, мой дорогой аббат, вероятно, станете послом даже премьер-министром». «Подлинная дипломатическая тонкость за заключается в правде, высказываемой порой в решительной, но всегда любезнои форме», — говорил Шуазель. Ему были свойственны внешний блеск, остроумие, умение «очаровывать» собеседников, заставлять работать своих подчиненных. Все эти черты в известной степени были восприняты «французской школой» дипломатии, и ему во многом подражал впоследствии Талейран.

Шуазель был популярен, несмотря на свое мотовство Он стал расточительнее в изгнании, и даже своим мотовством он (вместе со свои окружением) как бы утверждал идею превосходства родовитого придворного дворянства.

Нередко случается, что политические деятели, попав в немилость сохраняют своих приверженцев. Бывает даже, что они приобретают новых. Шуазель в этом отношении был необыкновенно удачлив.

«Герцог де Шуазель, изгнанный в Шантлу, принимал у себя всю Францию», — писал аббат Морелле в 1773 году, в ту пору, когда еще нельзя был предвидеть скорую смерть Людовика XV. Склонный к пышности и блеску герцог велел построить в своем парке семиэтажную пагоду, на которой был начертаны имена двухсот десяти высокопоставленных персон, посетивши его в изгнании. Эти приверженцы отличались не только своей родовитостью. Главные из них питали, как и он сам, пристрастие к интриге, но они вдобавок привносили в нее упорство, ожесточение и страстность, чуждые характеру Шуазеля, склонного к высокомерной непринужденности и беспечности, чуть окрашенной фатализмом с долей светского стоицизма.

Нельзя сказать с уверенностью, что Шуазель был вдохновителем все заговоров, которые ему приписывают; а так как ни один из них не удался, никогда не представлялось возможности признать свою роль.

Ни один из современников Шуазеля не обладал такими достоинствами как он: громадным опытом, компетентностью и авторитетом. В изгнании о не только сохранил преданность высшей знати, но приобрел также популярность среди более скромных слоев общества.

Увы, Людовик XVI не мог простить Шуазелю, что тот резко выступи против его отца прежнего дофина, во время интриги, в которую были замешаны иезуиты. В 1774 году Людовик XVI вернул его из изгнания, так к Мария Антуанетта была благодарна Шуазелю за его австрийскую политику.

Однако, когда он 12 июня появился при дворе, король оказал ему столь нелюбезный прием, что опальный дипломат на следующий день в половице седьмого утра уже возвращался по Туреньской дороге.

До конца жизни Шуазель писал мемуары. Он умер в 1785 году.

ШАРЛЬ ГРАВЬЕ ВЕРЖЕНН (1719–1787)

Граф, французский дипломат. Министр иностранных дел Франции (1774–1787). Во время войны британских колоний в Северной Америке за независимость оказывал им помощь. Активно участвовал в заключении американо-французского договора 1778 года, обеспечил поддержку Испании. Заключил англо-французский (1786) и русско-французский (1787) договоры о торговле.

Шарль Гравье Верженн родился 28 декабря 1719 года в Дижоне. Его отец был председателем Высокого суда правосудия. Прежде чем занять пост министра иностранных дел Франции, Верженн прошел хорошую дипломатическую школу. В качестве помощника своего дяди-дипломата он работал в посольствах Франции в Португалии (1739–1742), Германии (1742–1745), снова Португалии (1746–1749); затем был посланником Франции в Кобленце (1750–1752), в Ганновере (1752) и в Мангейме (1753), где удачно действовал против австрийского влияния.

Наконец, Верженн был послан в Турцию (1755), где вскоре получил ранг посла и был введен в курс интриг «секрета короля». В Турции он провел тринадцать лет.

В октябре 1763 года, сразу после смерти польского короля Фридриха II Августа, граф де Верженн получил задание склонить султана к тому, чтобы воспрепятствовать Установлению монопольного влияния Екатерины II в Речи Посполитой и поддерживать на предстоящих там выборах короля кандидатуру саксонского курфюрста.

Верженн, прослуживший в Стамбуле десять лет и установивший за это время тесные связи с влиятельными членами дивана — совещательного органа высших сановников при султане, — энергично взялся за порученное ему дело, но сразу же встретил противодействие со стороны русского дипломатического резидента в Стамбуле А.М. Обрескова, который в течение 1763–1768 годов успешно нейтрализовал все попытки Верженна столкнуть Османскую империю с Россией. Тем временем Екатерина II успела посадить на польский престол своего протеже графа Станислава Августа Понятовского.

Избрание кандидата России на польский престол не положило конец противоборству двух дипломатий. Оно продолжалось в Стамбуле, но с переменным успехом.