100 великих евреев

Семья Дрейфуса не сдавалась. После опубликования фотокопии злополучного списка в популярной газете, брат Дрейфуса, Матье распространил по всему Парижу брошюры с копиями списка. Почерк Эстергази был идентифицирован. С помощью известного французского сенатора Огюста Шерера-Кестнера правительство предприняло расследование возможного участия Эстергази. Следствие признало недостаточным доказательство Матье. Эстергази, со своей стороны, не согласился с таким решением и потребовал судебного разбирательства в военном трибунале.

Разбирательство в военном трибунале превратилось в фарс. Несмотря на свидетельства Шерера-Кестнера и Пикара и на представление дискредитирующих доказательств, трибунал (отталкиваясь от распухшего досье майора Анри) реабилитировал Эстергази, которого его сторонники вынесли на руках из зала суда под приветственные крики: «Да здравствуют Эстергази и армия! Смерть евреям!»

Дело Эстергази тем не менее послужило мобилизации прогрессивных сил Франции. На помощь уважаемому сенатору Шереру-Кестнеру пришли журналист, ставший позже премьер-министром Франции, Жорж Клемансо и популярный романист Эмиль Золя. Последний немедленно ответил на оправдание Эстергази блестящей статьей «Я обвиняю!», которая до сих пор является свидетельством упрямой истины на службе юстиции. Золя обвинил Мерсье и других генералов в соучастии в тяжелом преступлении. Антисемиты ответили погромами в большинстве французских городов, самый страшный из них произошел в колониальном Алжире. Правительство обвинило Золя в клевете. Он бежал в Англию, чтобы избежать тюремного заключения. Пикар был арестован и осужден по сфабрикованным обвинениям.

В конце концов правда чудесным образом восторжествовала. В 1898 г. новый военный министр генерал Годфруа Кавеньяк тщательно допросил майора Анри касательно мнимых доказательств, обусловивших осуждение Дрейфуса и оправдание Эстергази. Анри признался во всем. Кавеньяк приказал арестовать Анри, и он в ту же ночь совершил в тюремной камере самоубийство, перерезав себе бритвой горло. Эстергази, сбривший свои знаменитые усы, бежал в Бельгию.

Несмотря на все это, французское правительство и многие французы продолжали верить, что армия не может творить зло. Дрейфуса вернули во Францию – белого как лунь, измученного малярией; его высокий от природы голос стал пронзительным и гулким. Его дело слушалось еще раз, и его снова осудили. Ему предложили помилование, на которое он согласился. Клемансо и другие пришли в ярость от его трусости. Дрейфус остался при своем мнении. Позже он дослужился до генерала, защищал Париж во время Первой мировой войны, командуя артиллерийской батареей, и умер в 1935 г. – за пять лет до оккупации Франции Гитлером. Хотя Клемансо и другие левые политики возглавили правительство после убедительной победы на выборах в 1906 г., антисемитизм стал частью политики французского государства, которая привела к прямому соучастию в Холокосте. Жестокие гонители Дрейфуса в годы режима Виши во время Второй мировой войны проводили свою кровавую линию в отношении французских евреев и евреев беженцев из других стран. Гестапо нашло готовых соучастников своих преступлений в новых эстергази, дрюмонах, анри, сандерах и многих других.

В тот промозглый январский день 1895 г. на плацу, где был унижен гордый, хоть и ограниченный эльзасский офицер, оказавшийся, на свою беду, евреем, присутствовал один репортер из Вены. Это событие изменило всю жизнь Теодора Герцля. Во избежание такого рода преследований евреи должны были заиметь свою собственную родину. Из дела Дрейфуса родился сионизм.

ЛЕО СИЛАРД

(1898—1964)

Хотя Лео Силард и не получил такой широкой известности, как Альберт Эйнштейн и Нильс Бор, он был одним из самых оригинальных и плодовитых ученых XX в. Вместе с Энрико Ферми участвовал в создании первого ядерного реактора деления и в фундаментальных трудах по современной кибернетике или теории информации. Именно Силард убедил Эйнштейна написать в 1940 г. президенту Франклину Рузвельту известное письмо, которое привело к осуществлению сверхсекретного проекта «Манхэттен» и уничтожению атомными бомбами 170 тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки, завершившего Вторую мировую войну. Силард принимал также активное участие в биологических исследованиях, был озабочен – особенно в последние годы жизни – ролью науки в сохранении мира и выдвинул идею «мозгового центра», в рамках которого выдающиеся мыслители могли бы соединять общественные и научные идеи в нечто новое (впервые осуществлена в Институте Солка в Калифорнии).

Родился он в Будапеште. Его отец был преуспевающим инженером и архитектором, воспитавшим троих детей в богатстве. В детстве Силард не отличался здоровьем, мать учила его дома. Позже он изучал электротехнику, но вынужден был прервать учебу во время Первой мировой войны, когда проходил службу в австро-венгерской армии. После войны продолжил учебу в Берлине, где увлекся физикой под руководством опытных преподавателей, и постепенно делал карьеру в престижных научно-исследовательских лабораториях.