100 Великих Феноменов

Режим в институте был построен на страданиях, трудностях, даже бичевании и пытках. Покачивая по-мусульмански бритой головой, наставник орал на своих учеников: «Все вы дерьмо!!» Соответственно режим дня был предельно строг: просыпались в пять утра, работали два часа до завтрака — строили, убирали, работали на огороде, пилили дрова. После завтрака — три часа упражнений под музыку, затем — групповые и индивидуальные беседы с «учителем», вечером — ритуальные танцы до упаду.

Гурджиев усиленно рекламировал своё заведение, обитателей которого газеты называли «лесными философами», а его руководитель в приватных беседах — не иначе как «идиотами». Он всячески зазывал к себе знатных гостей, ради которых в усадьбе повсюду были развешаны его мудрые изречения. Правда, среди них встречались и такие: «Люблю тех, кто работает», «Ценится лишь сознательное страдание», «Возьми понимание Востока и знание Запада, а потом ищи», «Вера сознательная — свобода. Вера чувства — рабство. Вера тела — глупость», «Мораль — палка о двух концах. Её можно повернуть и так и эдак. Нужно иметь свою мораль».

С сильными мира сего, посещавшими институт, Гурджиев был откровенен:

— Что такое человек? В нём, человеке, их сразу трое. Лошадь, извозчик и седок. Что такое лошадь, конь? Конь — это животное, зверь, страсть. Страсть ведёт куда, зачем? Горячий конь не знает, не хочет знать. Ему лишь бы бежать. Он — страсть и больше ничего. Но извозчик уже знает больше. У него уже есть разум и воля. Он коня сдерживает, он конём правит. Но куда? Это скажет ему седок, который знает, куда ехать. У него разума больше и воля сильнее. Извозчик правит конём, а седок извозчиком. И это всё человек. Что из этого следует? Ясно, что ездоком надо стать. Как? Надо иметь волю и укреплять её. А как волю укреплять? Надо найти учителя, верить ему, слушаться. Тогда и сам станешь учителем, когда научишься заставлять людей повиноваться.

В 1924 году Гурджиев разбился на автомобиле, мчавшемся, как писали газеты, со скоростью 90 километров в час в лесу в Фонтенбло, и оказался «ограничен в движениях», что заставило его закрыть своё заведение. После этого публика и пресса потеряли к «магу и кудеснику» всякий интерес.

Но история «Калиостро XX века» будет не совсем полной, если не упомянуть об одном моменте. Не исключено, что Гурджиев был… агентом русской разведки и по совместительству — царской охранки, а потом перешёл, по наследству, ЧК. Где и когда он был завербован — неизвестно, однако его поездки по странам Востока пролегали именно там, где сталкивались интересы России и Англии. Так что раненный в Тибете «английской пулей лама Джорджиев» вполне мог быть Гурджиевым. Главный же период в его шпионской деятельности начался, когда он оказался в Закавказье, и охранка одолжила «мага» у разведки для проникновения в революционную среду. Иначе невозможно объяснить, почему человек, посвятивший себя познанию эзотерических и религиозных премудростей, вдруг примкнул к революционерам.

После революции все перемещения Гурджиева поразительно точно совпадают с тем, что происходило с русской эмиграцией. После падения Крыма большая её часть попала в Константинополь. И там сразу появляется этот «мистик с пронзительным взглядом». Позднее эмигрантские центры перемещаются в Европу, прежде всего в Берлин и Париж. Вслед за ними туда едет и Гурджиев.

Скорее всего, в эмигрантских кругах возникли подозрения, что он может быть агентом ЧК, которая в то время активно проводила закордонные операции против белой эмиграции. В таком случае устроить автомобильную катастрофу было не так уж трудно.

Но Гурджиеву повезло: он остался жив, хотя затем всю жизнь — без малого четверть века — провёл в инвалидной коляске. Опасаясь повторного покушения, поскольку истинная причина аварии ему была известна, агент ЧК перебрался за океан, где коротал время за работой над мистическими трудами и беседами в узком кругу «посвящённых».

В вышедшей в Лондоне в 1980 году книге о знаменитом «провидце» её автор Дж. Мур вскользь упоминает о каких-то переговорах, которые Гурджиев вёл в мае 1935 года, выясняя возможность переезда из США в СССР. Но, хотя даром предвидеть будущее он никогда не обладал, у него хватило здравого смысла воздержаться от этого шага и тем самым избежать смерти от пули своих хозяев — чекистов.

Сергей Вронский: астролог Гесса и советский разведчик

(По материалам В. Кючарьянца)

Имя его долгие годы оставалось неизвестным, хотя его прекрасно знали многие сильные мира сего. Личный астролог Рудольфа Гесса, он не раз виделся с Гитлером и… работал на советскую разведку…

В 1933 году, почти сразу после прихода Гитлера к власти, в Берлин из независимой тогда Латвии приезжает на учёбу скромный восемнадцатилетний юноша Сергей Вронский. С точки зрения благонамеренного западного обывателя, его происхождение и его прошлое удовлетворяли самым строгим критериям.