100 Великих Феноменов

Оформив немецкий дипломатический паспорт, Вронский отправляется в родную Прибалтику. Там — невероятно, но факт, — чтобы завладеть нужным ему самолётом, он гипнотизирует обслуживающий персонал фронтового немецкого аэродрома, заставляет его заправить лёгкий аэроплан, на котором намеревается пересечь линию фронта…

Самолёт был сбит; из горящей кабины его вытащили свои и отвели к фронтовым особистам. Те уже собирались отправить его в штаб к Рокоссовскому, но, узнав, что он хирург, тут же определили в блиндаж, служивший полевым госпиталем.

Сергей Алексеевич сутками не отходил от операционного стола, пока лазарет не разворотило снарядом. Бревном ему повредило плечо, ушибло внутренности. Особистам пришлось наконец отправить его к генералу.

Но по пути в штаб фронта во Вронского сзади, будто бы случайно, выстрелил офицер из группы сопровождения. С тяжёлым ранением в голову его отвезли умирать в военный госпиталь, по счастью, в тот, где оперировал великий хирург Бурденко.

Увидев в списках безнадёжных знакомое имя (дело в том, что в своё время Николай Нилович близко знал старшего Вронского), Бурденко потребовал немедленно готовить Сергея к операции. И случилось чудо — он выжил.

Однако травма была очень серьёзной — пришлось восстанавливать навыки речи, учиться ходить. В 1943 году Вронского демобилизовали с инвалидностью первой группы и отправили в глубокий тыл.

В 1944 году Вилис Лацис, будущий председатель правительства Советской Латвии, случайно встретил бедствовавшего друга детства в Уфе и похлопотал о нём. Сергея Алексеевича направили в освобождённую от немцев прибалтийскую республику инспектором гражданской авиации.

В 1945 году его назначили директором средней школы в Юрмале. А в 1946 году по доносу его арестовали, осудили на 25 лет трудовых лагерей и отправили в Мордовию, в Потьминские лагеря.

«Лагерному начальству я казался полубогом, — рассказывал Вронский. — Они подчинялись мне безоговорочно, боясь за своё здоровье, а я лечил их гипнозом и психотерапией». И вот тогда он решил использовать эту удачно сложившуюся ситуацию и применить приобретённые в «Заведении № 25» навыки. Вронский успешно симулировал последнюю стадию неизлечимого онкологического заболевания — и тюремный врач поспособствовал тому, чтобы заключённого, отсидевшего лишь пятую часть срока, «отпустили умирать на свободу».

Правда, он никак не мог устроиться на работу; если его где-то и принимали, то вскоре увольняли под благовидным предлогом — достаточно было одного звонка из «ведомства».

Выжить ему помогал бывший школьный товарищ, работавший под Ригой следователем. Способности Сергея Алексеевича использовали при поиске пропавших людей и вещей. В 1963 году Вронский наконец переехал в Москву, где подпольно читал московской богеме свои лекции по астрологии. Знакомый экстрасенс свёл его с философом А. Ф. Лосевым, у которого он прожил около года.

Потом в поисках постоянной работы Вронский «пробовался» то в МВД, то в КГБ, то в Минобороны. Вспоминать об этих мытарствах Сергей Алексеевич не любил. Наконец, по личному распоряжению Н. С. Хрущёва его направили в Звёздный городок — работать «по специальности».

О людях, с которыми его свела здесь судьба, он вспоминал с теплом. Жаль только, к советам Сергея Алексеевича руководство Звёздного городка не всегда прислушивалось… Он, например, настаивал на переносе даты операции Сергея Королёва (генеральный конструктор умер на операционном столе).

Вместе с Юрием Гагариным побывал в США, встречался с братьями Кеннеди, предсказал трагическую гибель им и Мэрилин Монро. В 1968 году Вронского пригласили в лабораторию биоинформации, где он читал будущим врачам-биорадиологам лекции о влиянии космических факторов на организм и психику человека. Но кто-то из слушателей поспешил «настучать», и изучать «лженауку» тут же запретили.

Несмотря на все злоключения, подпольного астролога оценили «на самом верху», стали обращаться за рекомендациями; чаще всего охрану высшего руководства интересовали дни, удачные для отъезда в другую страну и пребывания в ней. Леонид Ильич, запуганный «китайской угрозой», очень хотел знать точную дату смерти Мао Цзедуна, надеясь на улучшение советско-китайских отношений после этого события. Такая работа не приносила Вронскому ни славы, ни денег.

Только после прихода к власти Андропова ему официально разрешили заниматься космобиологией (астрологией). Кстати, говорили, что Андропов давно, ещё со времён Великой Отечественной войны, знал о человеке, работавшем на нас в Германии. Во всяком случае, в начале 80-х годов Вронский подготовил для нового руководства гороскоп и вскоре стал читать свои лекции на курсах усовершенствования партработников.

В последние годы жизни Сергей Алексеевич очень нуждался, но от «скользких» денег отказывался всегда, даже в самые трудные времена. Как-то в госпиталь, где лечился Вронский после ранения в голову, пришёл писатель А. Фадеев.