100 Великих Феноменов

4 месяца по вечерам трудился Сядристый, «печатая» свою необыкновенную книжку. Конечно, всё делалось вручную под микроскопом. Получилась книжка в 19 раз меньше японской! О размерах её красноречиво говорит тот факт, что на торце спички могли свободно уместиться три таких крошечных «Кобзаря»! Книжка может без труда пройти сквозь игольное ушко. В ней 12 страниц. На каждой ровно, чётко, без единого переноса написано по восемь стихотворных строк. Есть иллюстрации: портрет поэта и копия одного из его рисунков. Листы из тончайшей плёнки сшиты паутинкой. Обложка сделана из лепестка бессмертника и украшена золотыми накладками. Разумеется, читать такую сверхминиатюрную книжку можно лишь с помощью микроскопа, а перелистывать странички приходится заострённой волосинкой.

Сядристый сделал электромоторчик размером в 1000 раз меньше макового зерна! Но ещё больше удивляет размер золотого замочка. Представьте, что в одном кубическом миллиметре можно поместить 50 тысяч таких замочков! Но в невидимом простым глазом замочке размером с пылинку есть, как и положено, запирающий механизм, есть и микроскопический ключик.

Во время демонстраций работ Сядристого два его чудо-замочка лежали на срезе человеческого волоса, как на столике, причём один — в собранном виде, а другой — в разобранном на пять деталей. Казалось бы — это предел возможного, меньше сделать уже нельзя. Но, оказывается, — можно, и это под силу такому выдающемуся мастеру, как Николай Сядристый. Он изготовил шахматную доску, которая поместилась на срезе волоска. На ней расставлены фигурки из золота. В маковом зёрнышке таких фигурок поместилось бы более 100 тысяч! И надо отметить, что каждая собрана из нескольких частей.

Сядристый изготовил пешку размером меньшую, чем некоторые микробы. И тут он, по его словам, подошёл к тому порогу, когда свойства материалов резко меняются: твёрдая сталь вдруг становится податливой, как воск, а микроскопического размера предметы окисляются кислородом воздуха и тают на глазах.

Обладая даром художника, Николай Сергеевич выполнил несколько микропортретов на срезах зёрен плодовых деревьев, а один — даже на срезе волоса, несомненно, самый маленький в мире. Он рассказывал, что при работе делает штрихи резцом, не чувствуя самого движения, можно сказать, повинуясь лишь желанию сделать его. Помехой могут послужить даже удары собственного сердца. Каждое движение — первое и окончательное, поправить уже ничего невозможно.

Однажды Сядристому пришла в голову мысль создать розу микроскопических размеров и поместить её в прозрачный футляр. Последним должен был служить просверлённый по длине человеческий волос. И он осуществил задуманное. Просверлил волосок, отполировал его снаружи и внутри до полной прозрачности. Роза лежит в нём свободно и выглядит как живая!

Так получилось, что имя Николая Сядристого стало особенно знаменитым. Однако он совсем не одинок, можно назвать имена и других творцов невидимых шедевров. Эдуард Казарян из Армении создал, в частности, галерею микроскопических живописных картин, а соотечественник Сядристого, талантливый мастер микроминиатюры Михаил Маслюк, сделал трактор, который в 20 миллионов раз меньше макового зёрнышка!

Можно вспомнить имена уральцев Александра Сысолятина и Николая Доцковского, «Левшу» из Омска Анатолия Коненко. Между ними всегда шло негласное соперничество. Каждый старался превзойти другого в своём искусстве. И рождалось очередное чудо.

Клавдия Устюжанина, победившая смерть

19 февраля 1964 года на операционном столе городской больницы Барнаула скончалась больная Клавдия Никитична Устюжанина. Раковый процесс, поразивший поджелудочную железу, охватил практически весь желудок и прилегающие к нему ткани. И доли шанса на спасение больной не оставалось, хотя бригада хирургов ещё долго пыталась бороться за её жизнь. Операцию проводил известный в крае профессор-онколог Израиль Исаевич Неймарк. Ассистировали ему ещё трое опытных специалистов. Посильно помогали и семеро студентов-практикантов, не считая сестринского персонала. Конечно, картина для каждого из них была совершенно очевидна: вместо поджелудочной железы — остаток уродливой, переродившейся ткани, утонувшей в огромном количестве гноя. Полтора литра его выкачали из брюшной полости пациентки! Теперь она уже труп. Чудес в таких случаях не бывает…

Ещё по инерции хирург отдавал приказания младшему медперсоналу, старшая операционная сестра с тревожными глазами в последний раз заботливо отёрла вспотевший лоб профессора. Но уже каждый чувствовал в своём сердце крошечный кусочек леденящего страха, который всегда приносит смерть.

Приглушённым голосом профессор распорядился вывезти труп из операционной и вышел переодеваться.