100 великих гениев

Торжественно войдя в Рим (впереди на копье несли голову Максенция), Константин одним из первых своих распоряжений освободил христианских священников от податей и повинностей, взяв их на государственное содержание. Тем самым еще недавно гонимая религия обрела все права наравне с другими, принятыми в государстве культами. Владея центральной и западной частью Римской империи (восточной правил Ликиний), Константин в 324 году двинул свою армию на Восток. Ликиний выступил ему навстречу, но в сражении был разбит и бежал в укрепленную крепость Византий у Босфорского пролива, соединяющего Черное и Мраморное моря. Затем он сдался в плен, Константин отправил его в ссылку, а вскоре велел умертвить как заговорщика, став единовластным правителем всей великой Римской империи…

Впрочем, римской она оставалась только по названию. Столицу Константин решил перенести из этого города в Византий – старинную греческую колонию. То было поистине судьбоносное решение, причины которого не вполне понятны. Мог ли Константин предвидеть, что Риму суждено будет пасть под напором варварских племен и хранителем античной культуры на несколько веков станет эта новая столица империи? Что именно ей суждено будет превратиться в первый мощный бастион христианства?

Возможно, к тому времени Рим переживал период упадка, оброс пригородами, а окрестные территории были частично опустынены, реки обмелели. Кроме того, Италия постоянно находилась перед растущей угрозой вторжения с севера варваров. Наконец, Константин, все более склонявшийся к христианству, мог иметь в виду основать новую столицу под сенью креста (хотя и не порывая окончательно с языческими культами).

Так или иначе, решение было принято, началось строительство дворцов и храмов, а также новых крепостных сооружений Византия, который в мае 330 года был освящен под именем Константинополь. Сюда было свезено множество замечательных памятников античного искусства: город стал хранителем эллинских традиций в искусстве, литературе, архитектуре и в то же время превратился в первый мощный оплот христианства.

…В цикле рассказов и повестей австрийского писателя Стефана Цвейга «Звездные часы человечества» есть рассказ «Гений одной ночи» о создателе «Марсельезы» Руже де Лиле. Так вот, Константина с полным основанием можно считать гением одного решения, ибо оно стало одним из очень немногих деяний, которое предопределило развитие всей мировой цивилизации. Перенеся столицу на окраину империи, он основал центр античной, а не только христианской культуры там, где не так сильно сказывалось духовное разложение римского общества.

Может показаться странным, что эллинские традиции не сохранились в самой Греции. Ведь можно было сделать столицей, например, некогда славные Афины. Почему Константин не сделал такого выбора?

Ответ на вопрос может подсказать историк II века Полибий: «В наше время всю Грецию постигло неплодие и вообще скудость населения, вследствие чего и города запустели, и произошли неурожаи, хотя не было у нас ни продолжительных войн, ни заразительных болезней». То есть здесь была та же беда, что и в Италии, связанная главным образом с истощением природных ресурсов (лесов, почв, рек). А еще сказывались и духовные факторы. «Когда люди утратили простоту и сделались любостяжательными и расточительными, – пояснял Полибий, – и перестали вступать в брак, а если вступали, то с тем, чтобы не иметь больше одного или, в крайнем случае, двух детей, чтобы оставить им значительные богатства и воспитать их в роскоши, – вот при каких условиях постепенно усилилось бедствие».

Трудно сказать, насколько хорошо понимал и учитывал все это Константин, но выбор его оказался важным не только для христианства как государственной религии, определившей главные черты европейского Средневековья, но и для завершившей этот период эпохи Возрождения, ассимиляции античной культуры, хранительницей которой на многие века стала Византия. Отсюда православие перешло к восточным славянам и стало одной из наиболее надежных опор Киевской Руси, Московского княжества и, наконец, Российской империи.

Что же касается самого Константина Великого, то приходится признать, что он, в отличие от своей матери Елены, причисленной к лику святых, не был исполнен христианских добродетелей, порой был неоправданно жесток и коварен, а также непоследователен в вопросах веры. По словам крупного историка Византии Ф.И. Успенского: «Остается… неясным вопрос о том, насколько Константин сам был затронут евангельским учением, и насколько в его церковной политике уделено было место нравственным принципам, вытекающим из проповеди Христа. Все, по-видимому, приводит к тому заключению, что равноапостольный Константин воспользовался новым учением как средством для мировластительства и как политическим орудием, и что божественность евангельского учения мало коснулась его умонастроения и убеждения».