100 великих географических открытий

Маршрут в общих чертах совпадал с предыдущим (Карпини), хотя был протяженнее. Путешественники обогнули Балхаш сначала с юга, затем с севера; побывали в Крыму, на Кавказе, в Малой Азии, совершили плавание по Каспию и также обогнули его: один с севера и запада, другой с востока и юга.

Об этом море с античных времен существовало два мнения: одни считали его замкнутым внутренним водоемом (Геродот, Птолемей), но чаще его представляли заливом Мирового океана. Именно такая версия стала наиболее популярной в средневековье. Ее, в частности, утверждал авторитетный средневековый энциклопедист Исидор Севильский в VII веке.

Рубрук высказался определенно: «Это море с трех сторон окружено горами, а с северной стороны к нему прилегает равнина… Море это можно обогнуть в 4 месяца, и неправильно говорит Исидор, что это залив, выходящий из океана, ибо оно нигде не прикасается к океану, но отовсюду окружено землей».

Еще одно достижение подчеркнул историк географии З. Рунге: «Если мы хотим оценить по достоинству заслуги Рубрука, мы должны учесть собранные им сведения и его личные наблюдения… Из всего этого Рубрук правильно заключил, что Азия к востоку или, точнее, к юго-востоку (от Северного Туркестана) переходит в громадное плоскогорье. Этот вывод для средних веков был первым намеком на существование Центрально-Азиатского плоскогорья».

Интересны свидетельства Рубрука о том, как совершало переезд семейство богатого монгола: сотни повозок, а вокруг перемещались огромные стада. «Мне казалось, — пишет Рубрук, — что навстречу мне двигается большой город». Правда, в становище Бату Рубрук с удивлением и робостью убедился, что перед ним многолюдное поселение, состоящее из повозок, юрт и огромных шатров.

Несомненный вред природе причиняли эти передвижные города и несметные стада. На время остановок они почти полностью уничтожали растительный покров на обширных пространствах. Для кочевников невелика беда, когда за ними остается пустыня: они движутся туда, где лучше. Нередко военные отряды в карательных целях уничтожали каналы и плотины, сады и леса, приводя в запустение цветущие районы. Следы такого запустения наблюдали и Карпини, и Рубрук.

На некоторый период татаро-монгольские завоеватели овладели огромными богатствами. Они полагали, что для побед достаточно иметь хорошее вооружение, свирепых воинов, непобедимую армию. Однако через несколько десятилетий их империя затрещала по всем швам: знать была развращена богатством, отдельные князья добивались полного суверенитета, массы бедняков (в том числе татар и монголов) жили в нищете, впроголодь. Лучшие пастбища заметно оскудели, а заинтересованных в повседневном труде работников стало немного.

Военная империя монголов охватила всю единую географическую зону степей, лесостепей, полупустынь Евразии с прилегающими к ним территориями. Захватчики безжалостно уничтожали естественные, а также культурные ландшафты как в мирное, так и (тем более) в военное время; опустошали охотничьи угодья и пастбища. Одно это уже подрывало изнутри их экономику, хозяйственный уклад. Для покоренных народов, стоявших нередко на более высоком культурном уровне, был ненавистен гнет поработителей. Правда, политика монгольских императоров была продуманной: они не покушались, например, на религиозные верования и обычаи покоренных народов, понимая, что доводить людей до полного одичания невыгодно, хотя бы с точки зрения их эксплуатации, взимания дани.

Появление, пусть и недолговечной, Монгольской империи косвенно способствовало западноевропейскому Возрождению. Монголы разгромили крупные мусульманские государства. А европейские путешественники, проникавшие из Западной Европы в глубины Азии, расширяли кругозор просвещенных европейцев. Только на первый взгляд может показаться, что географические открытия Карпини и Рубрука имеют второстепенное значение. Оценивать подобные достижения следует не с позиции современности, а относительно: для определенных регионов в конкретный исторический период. Сейчас трудно даже себе представить, что в начале XIII века европейцы не знали о существовании замкнутого Каспийского моря, не имели представления о столице великой Монгольской империи Каракоруме, а сведения о Китае имели самые неопределенные.

Карпини и Рубрук первыми после Александра Македонского заново открыли значительную часть Азии для европейцев — и не только в аспекте географическом, но и в торговом тоже — они, можно сказать, прорубили окно в Центральную Азию.

Наконец, отметим еще и литературный аспект путешествия Рубрука. Оно вдохновило замечательного русского поэта-мыслителя Николая Заболоцкого на цикл стихотворений «Рубрук в Монголии».

В этих стихах, как дань времени их создания, поэт называет хана монгольского «генералиссимус степей» (из контекста ясно видно, что тут намек не на Сталина, а более глубокий — преемственность великой Монгольской империи и последующей евразийской России, а затем и СССР). Но в остальном они почти документальны.