100 великих интриг

Там Илиодор организовал сбор средств, на которые выстроил Свято-Духов мужской монастырь. Одновременно монах вел борьбу против «жидов и революционеров», обличая в потакании им всех подряд – купцов, дворян, промышленников, чиновников и даже саратовского губернатора графа С.С. Татищева.

Раздосадованный губернатор обратился за защитой к П.А. Столыпину. Всесильный премьер-министр распорядился разобраться с Илиодором Священному Синоду. В марте 1909 г. монаха известили, что он переводится в Минск.

Илиодор пришел в ужас – этот город населяли преимущественно евреи, поляки и литовцы. Черносотенцу там быстро пришел бы конец. За защитой монах поспешил в столицу к Феофану, который к тому времени уже стал ректором Духовной академии. Однако тот, хотя и был уже епископом, не имел сил противостоять Столыпину. Казалось, что Илиодор попал в капкан собственного энтузиазма. Но опальному монаху повезло – в кабинете Феофана он вновь случайно встретил Распутина.

К тому времени Григорий Ефимович уже был фаворитом царской семьи. Взлетом своим старец был обязан Феофану, который ввел его в дом великого князя Николая Николаевича-младшего, а тот представил Распутина царице.

При встрече Илиодор стал плакаться на свои бедствия, и всегда отзывчивый на чужую беду Распутин взялся ему помочь. Старец организовал тайную встречу монаха с царицей в доме фрейлины Анны Вырубовой. Александра Федоровна попеняла Илиодору на конфликт с губернатором и велела возвращаться в Царицын. На следующий день Николай II отменил им же недавно подписанный указ о переводе Илиодора в Минск и милостиво повелел: «Разрешаю иеромонаху Илиодору возвратиться в Царицын на испытание в последний раз». Григорий Ефимович был искренен в своей дружбе. Монах же втайне был преисполнен зависти. И скоро зависть эта принесла свои плоды.

В конце ноября 1909 г. прямо из Царицына Распутин вместе с Илиодором поехали на родину старца в село Покровское. По дороге Григорий Ефимович много рассказывал о себе и был откровенен. А уже в самом Покровском в подтверждение своих рассказов показал монаху письма от царицы и царских детей. Уловив в послании царицы компрометирующий смысл (царица писала о том, что во время молитвы чувствует на себе руки Распутина), Илиодор украл шесть писем, включая детские. Посетил монах и «местного священника, отозвавшегося о Распутине как о мерзавце и развратнике, который “петербургских дур… в баню водит голыми”, так что жена их потом “за косы вытаскивает”» (А. Амальрик).

Илиодор не выдержал и донес Гермогену о «результатах» своей поездки в Покровское, предъявив в доказательство украденные письма. Человек вспыльчивый и высоконравственный, Гермоген без проверки фактов доверился доносчику и вознамерился изгнать Распутина из дворца.

Было решено заманить Григория Ефимовича в Ярославское подворье – резиденцию архиепископа Гермогена, «обличить его, запереть его в угловую комнату, никого до него не допускать… подавать в комнату пищу и даже горшок» (А. Шляхов). Гермоген же намеревался пасть в ноги императору и молить его о высылке развратника.

Была сформирована группа захвата, в которую помимо архиепископа и Илиодора вошли: юродивый Митя Козельский (его место при дворе занял Распутин), публицист И.А. Родионов, трое священников – Ледовский, Сошественский и Стефан Твердынский и купец Чернышев.

16 декабря 1912 г. Илиодор привез Распутина на Ярославское подворье. Едва старец вошел в покои архиепископа, «Митя с диким криком: “А-а-а! Ты безбожник, ты много мамок обидел! Ты много нянек обидел! Ты с царицею живешь! Подлец ты!” – начал хватать “старца” за член. “Старец” очень испугался, губы у него запеклись, он, пятясь назад к дверям, сгибался дугою… Наконец… он дрожащим голосом произнес: “Нет, ты – безбожник! Ты безбожник!”» (С. Труфанов – Илиодор). Гермоген в епитрахили и с крестом в руках набросился на Распутина с воплем:

– Говори, бесов сын… правду ли про тебя говорил отец Илиодор?

Перепуганный Григорий во всем «сознался», и тогда Гермоген отволок его в церковь, стал бить крестом по голове и провозгласил:

– Диавол! Именем Божиим запрещаю тебе прикасаться к женскому полу!

Гермоген был искренен в своем порыве. Распутину же удалось вырваться и сбежать от своих мучителей. А на следующий день старец приехал к Илиодору, предлагал мир и просил примирить его с Гермогеном. Григорий убеждал: «Папа и мама шума боятся… пожалей папу и маму, ведь они тебя так любят». Гермоген согласился принять Распутина, но когда тот вошел в покои архиепископа, его встретил неприлично выставленный зад иерарха. Старец бежал, как ошпаренный.

И разразился скандал. «Заговорщики с удовольствием давали интервью газетам, обвиняли Священный Синод, делали недвусмысленные намеки, затрагивающие царя и царицу. И конечно же, на все лады честили Григория Распутина…» (А. Шляхов).

Обо всем было доложено Александре Федоровне. Последовала расправа. Гермогена, лишив всех почестей, сослали в Жировицкий монастырь Гродненской епархии; Илиодора отправили во Флорищеву пустынь Владимирской епархии в число братии; изгнали из столицы Митю Козельского.