100 великих катастроф

Но и на это предупреждение немногие обратили внимание. Вечером первого мая 1915 года «Лузитания» готовилась к отплытию. Заканчивалась погрузка багажа и почты, на палубу океанского лайнера поднимались последние пассажиры. Всего на корабле было 1257 пассажиров (из них 129 детей) и 702 члена экипажа, общим числом – 1959 человек.

Это было комфортабельное и совершенное судно. Здесь были детская комната для пищащих, орущих и хныкающих детей и лазарет с доктором и нянечками, а также множество других нововведений: лифты, помещения для собак и других домашних животных (путешествующих со своими хозяевами), телефоны и электрические сигнальные лампочки, отдельные комнаты для горничных и слуг.

Арочные дверные проемы, канделябры, инкрустации из красного дерева, дамасские диваны, глубокие и удобные «бабушкины» кресла, висячие «зимние» сады и пальмы в кадках – все это создавало обстановку в стиле модерн, приближенную в то же время к домашней атмосфере. И только слабый запах просмоленной палубы, краски, смазки и машинного масла указывал на то, что «Лузитания» остается судном.

Особое качество «Лузитании», которым гордились ее владельцы, – это непотопляемость лайнера. Двойное дно судна и водонепроницаемые отсеки считались достаточно надежными. И вот черный дым извергнулся из красно-черных труб. Трапы были со скрипом убраны на причал, а швартовы толщиной с руку сброшены со швартовых тумб. «Лузитания» отошла от причала, взяв курс на Ливерпуль. Она дала три громких гудка, которые сразу же заглушили судовой оркестр и заставили пассажиров зажать уши.

Судном командовал Уильям Тернэр, один из опытнейших капитанов английской компании «Кунард лайн». Он не раз уже обогнул земной шар, ему были хорошо знакомы «ревущие сороковые» ниже мыса Горн и тропические острова в южной части Тихого океана. Вот и сейчас он спокойно обозревал блестящую поверхность океана и удовлетворенно попыхивал своей трубкой. Все выглядело так, как было в его лучшие рейсы. Да Тернэр и без того знал, что во время плавания в Атлантике опасность судну не грозит.

И действительно, первые шесть дней плавания прошли спокойно и благополучно. Утром 7 мая «Лузитания» находилась на подходе к юго-западной оконечности Ирландии. Капитан приказал усилить наблюдение за морем, задраить водонепроницаемые переборки и заглушки иллюминаторов во всех каютах, на всякий случай подготовить все шлюпки к спуску на воду.

«Лузитания» шла 20-узловым ходом, каждые пять минут меняла курс, уходя на десять градусов то вправо, то влево. Тернэр знал, что такие зигзаги в случае атаки немецкой подводной лодки помешают ей произвести прицельный выстрел. Знал он и то, что ни одна лодка, находясь под водой, не сможет догнать «Лузитанию».

Море было спокойным, дул легкий бриз. После полуденного ленча пассажиры стали расходиться по своим каютам. Они не знали, что именно в это время, в 14 часов 10 минут, матрос Томас Куин, наблюдавший за морем из «вороньего гнезда» фок-мачты, крикнул в телефонную трубку капитану: «С правого борта торпеда, сэр!» Тернэр успел сделать только один шаг к середине мостика, где стоял рулевой. Через несколько мгновений торпеда ударилась в борт судна, и эхо взрыва разнеслось над морем на многие мили. Судно сразу же стало крениться на правый борт и одновременно погружаться носом.

Никто на «Лузитании» не мог с уверенностью сказать, какие разрушения причинила торпеда. Пассажиров оглушил взрыв, за ним последовал второй – еще более страшный. Об этом втором взрыве историки спорят до сих пор. Капитан-лейтенант Швингер, который командовал немецкой подводной лодкой, категорически отрицал запуск второй торпеды. Поэтому немцы объясняют второй взрыв детонацией взрывчатых веществ и утверждают, что взрывчатка была тайно погружена на борт пассажирского парохода, чтобы доставить ее в воюющую с Германией Англию. А комфортабельный лайнер был только прикрытием в целях такой маскировки.

Последствия взрыва (или двух взрывов) были ужасны. В борту парохода, чуть ниже ватерлинии, образовалась пробоина, через которую свободно мог пройти паровоз. Сотни тонн воды устремились внутрь «Лузитании». Несколько мгновений после взрыва в машинном отделении парохода стоял невообразимый грохот – получившая сильные повреждения паровая турбина вовремя не была остановлена.

Палуба, казалось, приподнялась под ногами и снова осела. Наружу с шумом вырвался столб воды и пара вместе с кусками угля, обломками дерева и стальными осколками. Взметнувшись вверх выше радиорубки на 160 футов, они затем лавиной обрушились на верхнюю палубу.