100 великих казней

Через полчаса после покушения в Волчьем логове появился извещенный о происшедшем Гиммлер. Он потребовал от Главного управления имперской безопасности в Берлине прислать самолетом специалистов-криминалистов. Геббельс, который в это время был в Берлине, получил после 13 часов телефонное сообщение, что произошло покушение, но Гитлер жив. Затем всякая связь между Растенбургом и внешним миром на два часа прекратилась.

В результате начатого Гиммлером расследования все серьезнее стали подозревать Штауффенберга: его поведение, а особенно внезапное исчезновение казались теперь подозрительными и Кейтелю. Но пока еще никто из окружения Гитлера не предполагал, что речь идет не о покушении одного отдельного лица, а о заговоре.

А тем временем в ОКХ на Бендлерштрассе генерал Ольбрихт и его ближайшие соратники все-таки начали действовать по плану «Валькирия» – захватывать узлы связи, транспортные артерии, радиостанции. Но и эти действия были непоследовательны, поскольку спустя два часа стало известно, что Гитлер жив, и часть участников заговора предпочли отсидеться, ничего не предпринимать, авось пронесет нелегкая...

Разрабатывая план, Штауффенберг и Ольбрихт рассчитывали, что войсковые части будут действовать быстро и точно, а это зависело от офицеров, которые, узнав о воскрешении Гитлера, засомневались.

В тот же вечер заговорщики были схвачены. Тогда же состоялся военно-полевой суд, который приговорил четырех вождей восстания к расстрелу: полковника Мерца Квирингема, генерала Ольбрихта, полковника Штауффенберга и Хефтена.

Четырех приговоренных вывели во двор около полуночи. Хефтен поддерживал ослабевшего от ранения Штауффенберга. Место казни освещалось фарами военного грузовика. Граф Клаус Шенк фон Штауффенберг погиб накануне своего 37-летия, и пророческими оказались слова его соратника Фрица Шуленбурга, сказанные в тот вечер незадолго до ареста: «Немецкому народу, видно, придется испить эту чашу до дна. Мы должны пожертвовать собой. Позже нас поймут».

Подверглись пыткам и были казнены еще сотни и сотни других людей, участников заговора, прямых и косвенных и вовсе не имевших о нем представления. Но Германию уже ничем нельзя было повернуть с гибельного пути.

БЕНИТО МУССОЛИНИ

Бенито Муссолини (1883– 1945) – лидер итальянских фашистов, глава правительства в Италии в 1922—1943 годы и правительства так называемой республики Сало в 1943—1945 годы.

В апреле 1945 года итальянские партизаны захватили его близ итало-швейцарской границы, переодетого в форму немецкого солдата. Казнью Муссолини руководил «полковник Валерио» – один из руководителей итальянского движения Сопротивления, Вальтер Аудизио (1909—1973). Согласно завещанию, его воспоминания о расстреле Муссолини были опубликованы только после кончины Аудизио.

Аудизио рассказал о том, что задержал Муссолини обманом – сообщил ему, что он, Аудизио, послан, чтобы тайно освободить Муссолини и переправить в безопасное место. Дуче поверил. В машине, которая везла Муссолини и его любовницу Клару Петаччи, вместе с Аудизио были шофер и двое партизан, Гвидо и Пьетро. Выбрав место для казни, Аудизио приказал шоферу машины остановиться. Дальнейшее «полковник Валерио» описал так:

«...Я пошел вдоль дороги, желая убедиться, что в нашу сторону никто не едет.

Когда я вернулся назад, выражение лица Муссолини изменилось, на нем были заметны следы страха. Тогда Гвидо сообщил мне, что он сказал дуче: «Малина кончилась».

Бенито Муссолини

Я заставил Муссолини выйти из машины и остановил его между стеной и стойкой ворот. Он повиновался без малейшего протеста. Он все еще не верил, что должен умереть, еще не отдавал себе отчета в происходящем. Люди, подобные ему, страшатся действительности.

Сейчас он вновь превратился в усталого, не уверенного в себе старика. Походка его была тяжелой, шагая, он слегка волочил правую ногу.

Затем из машины вышла Петаччи, которая по собственной инициативе поспешно встала рядом с Муссолини, послушно остановившимся в указанном месте спиной к стене.

Прошла минута, и я вдруг начал читать смертный приговор военному преступнику Муссолини Бенито:

«По приказу Корпуса добровольцев свободы мне поручено свершить народное правосудие».

Мне кажется, Муссолини даже не понял смысла этих слов – с вытаращенными глазами, полными ужаса, он смотрел на направленный на него автомат.

Петаччи обняла его за плечи. А я сказал: «Отойди, если не хочешь умереть тоже».

Женщина тут же поняла смысл этого «тоже» и отодвинулась от осужденного. Что касается его, то он не произнес ни слова: не вспомнил ни имени сына, ни матери, ни жены. Из его груди не вырвалось ни крика, ничего. Он дрожал, посинев от ужаса, и, заикаясь, бормотал своими жирными губами: «Но, но я... синьор полковник... я... синьор полковник...»

Даже к женщине, которая металась рядом с ним, бросая на него взгляды, полные крайнего отчаяния, он не обратил ни слова. Нет, он самым гнусным образом просил за свое грузное, дрожащее тело.

Курок нажат, а выстрелов нет.