100 великих криминальных драм XX века

Версия полицейских выглядела более реалистично: они допускали, что Холта могли убить политические конкуренты, стремившиеся прийти к власти. Но при этом стражей порядка удивляло, что нет тела. Это была парадоксальная точка зрения, если учесть, что конкуренты всегда хотели бы избавиться от тела, тем более – в Австралии. В этой стране известное положение «Нет тела – нет и дела» работало как ни в одной другой стране: там вообще невозможно было возбудить дело об исчезновении человека, потому что такой статьи не существовало в уголовном законодательстве. А это значит, связанные с Холтом процедуры ограничивались лишь поисками, и следственные действия не велись.

Эксперты считали, что тело Холта просто унесло в море течением. Скептики утверждали, что австралийская фауна небезопасна для заплывов, и премьер-министра настигли акулы, уничтожившие все следы. Полицейские и береговая охрана отвергали эту версию по причине полного отсутствия акул в той местности. Кстати, если бы премьер подвергся атаке ската или медузы, его тело никуда бы не исчезло.

Несмотря на то что уголовный закон о розыске пропавших лиц был принят в 1985 году, дело об исчезновении премьер-министра возобновили только в 2003 году, в честь 95-летнего юбилея Холта. Но никаких новых данных об этом деле не появилось. А Сара Кейт Холт через год написала книгу «Моя жизнь с Гарри», а ещё через год, в 1969-м, вышла замуж в третий раз – за фермера Джефа Бейта.

Кстати, выражение «сделать Гарольда Холта», вошедшее в обиход в англоязычных странах, почти соответствует нашим идиомам «сделать ноги» или «кануть в воду».

Загадка женщины в долине Исдален

Случаи, подобные австралийской истории незнакомца на пляже Соммертон, можно пересчитать по пальцам, и все они до сих пор вызывают интерес. Речь идет не о случайных неопознанных трупах, которых в мире гораздо больше, а о некоем загадочном явлении, обладающем схожими чертами и деталями.

Уже в 1970 году, причем, по невероятному совпадению, тоже в последних числах ноября и тоже неподалеку от морского побережья, было обнаружено тело сравнительно молодой женщины лет 30–40. Но случилось это на другом континенте – в пригороде Бергена, в Норвегии.

29 ноября 1970 года, в воскресенье, местные жители – отец и две его дочери – вздумали прогуляться в лес за зимними яблоками. В четверть второго дня они обнаружили на покатой лесной горе странную и жутковатую картину – погасший костер с полуобгоревшим трупом женщины, верхняя часть торса которой была как будто брошена на пепелище. Несмотря на ужасное состояние тела, было очевидно, что женщина отличалась привлекательной внешностью, была ухоженной, здоровой и хорошо одетой. На ней была темно-синяя пуховая куртка с ремнем, клетчатый сине-зеленый шарф, темно-синий вязаный свитер, длинные брюки того же цвета и резиновые сапожки синего цвета с белыми подошвами. Незнакомка не была ограблена: золотые серьги, кольцо, дорогие швейцарские часы остались на ней.

Женщина из долины Исдален. Реконструкция

Столь же удивительно выглядело место преступления – около костра лежали две пустые пластиковые бутылки, в которых ранее содержался бензин, а рядом была рассыпана упаковка фенобарбитала и валялась бутылка из-под недорогого коньяка «Сент Халвард». Создавалось впечатление, что таким странным и болезненным способом женщина решила свести счеты с жизнью, и для этого наглоталась таблеток, запивая их коньяком. К этой версии склонялась и бергенская полиция – весьма педантичная, но вовсе не жаждавшая долго копаться в таком странном и тупиковом деле.

Но версия самоубийства никак не вырисовывается по психологическим мотивам. Суицид методом самосожжения в глухом лесу выглядит абсурдно, поскольку в столь крайней форме ухода из жизни, болезненной и неэстетичной, всегда присутствует публичность, демонстрация. Для совершения акта самосожжения обычно выходят на центральную площадь города, а не забираются в лесную глушь. Поэтому все поныне склоняются к версии, что женщину кто-то настиг – мстители, подельники, ликвидаторы – и расправился с ней, как с человеком, который слишком много знал и стал неудобным.