100 великих криминальных историй

Эти слухи раздражали короля Луи. В гневе король потребовал бросить на поимку негодяя все силы полиции, подключить армию, поймать и при всем народе казнить его на Гревской площади. В Париже и во Франции есть только один король! На Новом мосту поставили солдат, вооруженные полицейские группы ходили по городу днем и ночью с факелами. Все искали неуловимого короля воров. Пойманные мелкие воришки могли рассказать только о его внешности – невысокого роста, чуть более полутора метров, но страшно сильный, похож на буржуа, ходит в высоком цилиндре. Полицейские опрашивали хозяев съемных квартир, искали невысокого человека в высоком цилиндре. Напрасно. С группой своих самых близких единомышленников Картуш отправился по «цыганскому» маршруту: в Леон, Орлеан, Марсель. Он, как предчувствовал, среди его подельников нашлись такие, которые соблазнились объявленным высоким вознаграждением и сдали своего главаря.

Но жить без Парижа Картуш уже не мог. Большой город, где у него было столько знакомых, столько девушек, звал и манил к себе. Картуш решился. Он не представлял, что на всех дорогах, которые вели в столицу Франции, расставлены посты, засады. Солдаты, полицейские в гражданском искали коренастого человека небольшого роста с высоким цилиндром. Луи-Доменику не удалось незамеченным проскочить мимо. Его схватили, спросили имя, он назвал вымышленое, его все равно отвели в тюрьму. На допросах он молчал. Тогда к нему в камеру привели бывших друзей, которые подтвердили, что это Картуш, король воров. Тогда его, чтобы не сбежал, приковали цепями к стене, а королю Луи доложили о поимке самого главного вора. Картуша пытали, требовали назвать подельников, их адреса, указать места хранения оружия и награбленного. Картуш симулировал сумасшествие, но это не помогло – его бывшие подельники под страшными пытками во всем признались, указали все адреса.

Картуш пытался покончить с собой, бился головой об стенку, цепями давил горло, но надсмотрщики были бдительны. Когда он узнал, что его сдали свои, то в бешенстве заговорил, стал называть имена, адреса. В течение недели в Париже было поймано и казнено свыше 350 названных им людей. Скоро очередь дошла и до него. 26 ноября 1721 года на Гревскую площадь при огромном стечении парижан стражники вывели невысокого истерзанного человека в белой длинной рубахе. Это был двадцативосьмилетний Луи-Доменик Бургиньон, он же знаменитый Картуш, король-воров. Его колесовали.

Ложная казнь барона

Тяжелое испытание довелось пережить барону, дипломату, вице-канцлеру и сенатору, одному из любимых сподвижников Петра I, когда его за незначительную провинность приговорили к смертной казни. Да не через повешение, а путем отсечения головы. У Петра Павловича Шафирова были «высокие» недруги в Сенате, например, князь Меншиков недолюбливал его, выходца из еврейской семьи, умного, владевшего несколькими иностранными языками. Его часто оскорбляли. Шафиров не оставался в долгу, он прямо в лицо назвал обер-прокурора Сената Скорнякова-Писарева вором, а Меншикова казнокрадом. За эти в общем-то справедливые высказывания ему зло отомстили.

Рассудить крупно поссорившихся в Санкт-Петербурге высоких чинов было некому – Петр находился в далеком Каспийском походе (1722–1723). Вместе с русской армией и флотом он направлялся в Северный Азербайджан и Дагестан, которые в то время принадлежали Персии. Он думал овладеть побережьем Каспия и восстановить торговый путь из Центральной Азии и Индии в Европу. Задача была непростая, требовала много средств и сил. Он хотел, чтобы русские купцы получили благоприятные условия для торговли с заморскими странами.

Дворцовые интриги – явление типичное, которое всегда использовали государи Европы для выявления своих сторонников и завистников, чтобы выставить себя миротворцем, судьей, отцом нации, чтобы одних приближенных миловать, других казнить. Петр собрал возле себя самых разнородных людей, много иностранцев и возникавшие ссоры и споры часто решал сам, иногда с помощью собственного кулака, и всех мирил. Но на этот раз все вышло по-другому. Как только он вернулся в столицу, ему тотчас доложили о скандале. Виновным выставили, естественно, чужака, инородца, выкреста Петра Шафирова. Особенно постарался Меншиков. Он не любил Шафирова, как не любил еще одного инородца, португальского еврея Антона Девиера, взятого Петром из Голландии, получившего звание генерал-адъютанта и пост генерал-полицмейстера Петербурга.

Неизвестно, выслушал ли Петр доводы враждующих сторон, но он действовал решительно и бескомпромиссно. Он посчитал, что Шафиров своими оскорбительными высказываниями в адрес высокопоставленных персон нарушил его указ об уважительном отношении к закону и властям. Было нарушено европейское право, которое Петр старался внедрить в сознание своих придворных. Он не стал разбирать, кто прав, кто виноват. Пусть все решит суд.