Читаем 100 великих литературных героев полностью

Как и положено было в современной ему литературе, Михаил Евграфович попытался спасти душу Головлева. Совершенно неожиданно в мерзавце проснулась совесть! Да, да! Писатель попытался доказать нам, что совесть может быть и у Иудушек, она только «загнана и позабыта».[260] Пробудившись, совесть позвала Порфирия Владимировича на могилку к матери – каяться. Но Всевышний не дал ему покаяния – Иудушка помер на пути к погосту!

Художественное чутье не позволило писателю солгать в конце книги, ибо, как показывает жизнь, совесть и покаяние для Иудушек – понятия непостижимые, ибо превыше всего для них стоит Выгода.

Фома Фомич Опискин

В марте 1870 г. Федор Михайлович Достоевский написал своему многолетнему другу, великому русскому поэту Аполлону Николаевичу Майкову: «Главный вопрос… тот самый, которым я мучился сознательно и бессознательно всю мою жизнь – существование Божие».[261]

Великий богоискатель, он всю жизнь шел к Богу, но в конце жизни пришел к дьяволу (см. «Братья Карамазовы»), даже не подозревая, что Бог всегда был с ним и еще больше – беседовал и спорил со Своим писателем устами его литературных героев, более того, именно Он, согласно главному предназначению художественной литературы обличать зло, выволакивая его из глубин на всеобщее обозрение, целенаправленно вел своего избранника к сатанинскому искусу, чтобы посредством его неизмеримо ярко, всесторонне и понятно явить нам, живущим, личину падшего ангела. Потому мы и можем утверждать, что Достоевский – первый среди равных, самый великий писатель в истории человечества, независимо от чьих-либо вкусов, потребностей или мнений. Творчество Федора Михайловича есть высшая школы души и учебник ее взращивания для изощряющегося разума.

По причине последнего можно утверждать, что Достоевский – интеллигентский писатель, сотворивший грандиозный полигон для пустопорожних упражнений в абстрактных умствованиях любителей красиво порассуждать ни о чем, а более о том, чего не знают и не понимают. Но это не трагедия творца – он сотворил то, что должен был сотворить, – это трагедия человеческого общества, наша общая трагедия духовной и интеллектуальной пустоты там, где космическая наполненность Духом и Высшим разумом не имеет пределов.

Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября по новому стилю) 1821 г. в Москве, в семье лекаря Мариинской больницы для бедных (Божедомка), бывшего военврача Михаила Андреевича Достоевского (1787 или 1789–1839) и купеческой дочери Марии Федоровны Нечаевой (1800–1837). Он стал вторым ребенком. У Достоевских было семеро детей: старший брат Федора – Михаил (1820–1864) сыграл выдающуюся роль в судьбе писателя; младше были еще три сестры и два брата.

В 1828 г. Михаил Андреевич заслужил потомственное дворянство, Достоевские купили сельцо Даровое и деревушку Черемошны с крепостными крестьянами.

В конце февраля 1837 г. умерла Мария Федоровна, а уже в мае отец отвез старших сыновей в Петербург – поступать в Инженерное училище. Михаил не прошел медицинскую комиссию и перебрался в Ревель, где с успехом стал инженерным юнкером, а Федора приняли в училище, где он и проучился шесть лет.

В 1839 г. скоропостижно скончался Михаил Андреевич Достоевский. В результате нескольких проверок было документально подтверждено, что умер он естественной смертью, а история о том, будто помещик был убит собственными крепостными крестьянами, которую ныне с аппетитом толкуют любители жаренького, всего лишь пустые слухи. Федор Михайлович перенес смерть отца очень тяжело, в дни похорон с ним случился первый приступ эпилепсии, которая впоследствии преследовала его всю жизнь.

В годы учебы и Михаил, и Федор увлеклись сочинительством, причем приоритет в этом первоначально принадлежал Михаилу. Но впоследствии старший брат так и остался литератором-любителем.

В 1841 г. Федор Михайлович окончил Инженерное училище и стал полевым инженер-прапорщиком. В самом начале службы, будучи человеком азартным, он втянулся в игру в карты и бильярд.

Служил Достоевский недолго и в конце 1844 г. добился отставки. Первоначально Федор Михайлович только хотел избавиться от серой чиновничьей службы, но, по его собственным словам, одним январским вечером 1845 г. он подошел к Неве, и ему случилось видение: «Я как будто что-то понял в эту минуту, до сих пор только шевелившееся во мне, но еще не осмысленное; как будто прозрел во что-то новое, совершенно в новый мир, мне незнакомый… Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование…»[262] Достоевский стал писателем – великим писателем: как он признавался впоследствии, герои его романов и повестей начали являться ему во сне и наяву, сами решали свои судьбы и даже разговаривали его устами на разные голоса.

Перейти на страницу:

Все книги серии 100 великих

100 великих оригиналов и чудаков
100 великих оригиналов и чудаков

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Фёдоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Фёдор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!»В очередной книге серии «100 великих» главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым. Она будет интересна каждому, кто ценит необычных людей и нестандартное мышление.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука