100 великих любовников

С первой репетиции Жюльетта поняла, что Виктор Гюго – человек, которого она ждала всю жизнь. Ей становилось страшно и радостно при мысли, что она полюбила великого писателя, живущего яркой, наполненной жизнью где-то далеко, на недосягаемой для нее, падшей женщины, высоте. В сущности, чем, кроме красоты, могла бедняжка привлечь его? Ведь у нее не было ни титула, ни состояния, ни славы звезды сцены; она была всего-навсего девочкой из народа, никому не известной актрисой, задолжавшей кредиторам куртизанкой… С отчаянной отвагой, грациозным кокетством и тактом искусительница принялась завоевывать сердце того, кто слыл пуританином, неприступным для женских чар. По правде говоря, неприступность Гюго уже дала трещину – он страстно хотел быть завоеванным Жюльеттой.

В отличие от прежних, богемных знакомых актрисы Виктор был робок и нерешителен. Только 14 февраля они вместе отправились на бал. Два дня спустя она услышала из его уст давно желанные слова: «Люблю тебя!..»

Так началась любовь, которая совершенно изменила жизнь Жюльетты Друэ. Она длилась полвека – пятьдесят лет преданности, самоотречения, верности – и угасла лишь со смертью этой замечательной женщины. Ради того чтобы быть рядом с Виктором, когда он позовет, чтобы обожать и служить ему, она отказалась от всего: от театральной карьеры, от вольной жизни в кругу друзей, от самого дорогого для любой женщины – счастья иметь домашний очаг и семью; она добровольно обрекла себя на почти монашеское затворничество и смирилась даже с бесправным и горьким положением «подруги» поэта. Ее оскорбляли, унижали, заставляли страдать, но она была верна ему и сохранила до последних дней свою любовь в нетленной свежести.

В июне 1834 года он закончил повесть «Клод Ге» и подарил ее Жюльетте, надписав на титульном листе: «Моему ангелу, у которого отрастают крылья». Однако отношения их не были ровными. Он ревновал ее. Возмущенная женщина, не стерпев оскорбительных подозрений, уходила от него, но вскоре возвращалась к своему грозному и обожаемому господину.

С тех пор как Жюльетта порвала с прошлым, она стала очень бедной. Ее преследовали кредиторы. Чтобы хоть как-то расплатиться с ними, она заложила почти все свои драгоценности, даже одежду. По просьбе Виктора она точно подсчитала сумму своих долгов – их оказалось 20000 франков! Писатель онемел, когда услышал такую цифру, даже его нашумевший роман «Собор Парижской богоматери» принес денег в три раза меньше. Разразилась бурная сцена, в конце которой он выбежал, хлопнув дверью: «Прощай навсегда!»

На следующий день его охватило раскаяние: кто же, как не он, должен помочь любимой вырваться из трясины, в которую затянула ее прежняя жизнь. Он поспешил к Жюльетте просить прощения. Однако в квартире было пусто, он нашел маленькую, полную горечи записку – Жюльетта бежала из Парижа, не оставив адреса. Через несколько дней Виктору удалось узнать, что она остановилась у родственников в Нормандии. Трое суток он добирался в дилижансе до Бреста. Здесь он встретил Жюльетту, которая за шесть дней тоже поняла, что не может жить без Виктора. Они бросились в объятия друг к другу.

Великое чувство, как по волшебству, как в сказке, как в пьесах самого Виктора Гюго, превратило грешную Жюльетту в одну из самых возвышенных душ Франции. Более того, она как бы воплощала саму душу Франции, вечно влюбленной, несмотря на жестокие размолвки, в своего гениального Виктора Гюго.

Однако эта любовь вовсе не была идиллической, бурные страсти толкали их к резким, грубым ссорам. К отчаянию Жюльетты, Виктор не допускал и мысли о разводе и новом браке, он безумно любил своих малышей; забота о том, чтобы они счастливо росли в родной семье, не оставляла его никогда.

Вскоре об их романе заговорил весь Париж. Друзья бросились увещевать Виктора, пытаясь «спасти» его от роковой красавицы. Но он отвечал им с обезоруживающим чистосердечием: «Право, я стал гораздо лучше, чем во времена моей непорочности, о которой вы сожалеете. Прежде я был непорочен, зато теперь я снисходителен к людям. Это большой прогресс, ей-богу…»

Отказаться от Жюльетты он не мог. Она обладала таким милым остроумием, таким легким характером, что в ее присутствии маститый писатель веселился, как школьник. К тому же она, в отличие от Адели, равнодушной к его поэзии, всегда оставалась благоговейной поклонницей его литературного творчества.