100 великих любовников

В 1922 году Б.Б. женился на мюнхенской оперной певице Марианне Цофф (после двух ее беременностей). Правда, брак оказался недолгим. Их дочь Ханне Хиоб стала впоследствии исполнительницей ролей в пьесах своего отца. В том же 1922 году драматург познакомился с актрисой Каролой Неер. Когда Брехт брал гитару и резким голосом пел свои баллады, Марианна Цофф, высокая полная брюнетка, несмотря на свой уже округлившийся живот, проявляла признаки беспокойства и отыскивала взглядом возможных соперниц. Потенциальной из них была Карола Неер («Женщина-Персик»). Их любовный роман начался несколько лет спустя…

В своих фантазиях 24-летний Брехт ощущал себя «Тигром городских джунглей». Его сопровождали два близких друга – драматург Арнольт Броннен («Черная пантера») и самый давний и неразлучный друг Брехта, его одноклассник по аугсбургской гимназии по кличке «Тигр Кас», у которого позднее проявились гомосексуальные наклонности. После совместной поездки с Тигром Касом в Альпы Брехт записал в дневнике: «Лучше с приятелем, чем с девчонкой». С Черной пантерой тоже, судя по всему, было лучше. Все три «тигра» спешили изведать все соблазны пороков. Вскоре к ним присоединилась мюнхенская «старшая сестра», некая Герда – удовлетворявшая сексуальные аппетиты друзей. «Тигры» посещали дом «дяди Фейхтвангера», известного писателя. Здесь Брехт покорил баварскую писательницу Мари-Луизу Фляйсер (позже она стала его безотказной сотрудницей).

В 1924 году вне конкуренции оказалась Елена Вайгель («Эллен-бестия»), которая родила драматургу сына Стефана, а через пять лет в ультимативной форме потребовала (и получила) статус главной жены. В результате этого брака – покинула Берлин Мари-Луиза Фляйсер, а член компартии Германии Элизабет Гауптман пыталась покончить жизнь самоубийством. Возврат Каролы Неер ознаменовался драматической сценой на вокзале: после сообщения Брехта о своей женитьбе актриса хлестанула его подаренными розами…

В дневнике в 1927 году Бертольд писал: «Сладострастие было единственным, что во мне неутолимо, но слишком длинны паузы, которых оно требует. Если бы можно было поглощать высший взлет и оргазм почти без перерыва! Год сношаться или год думать! Но, возможно, это конструктивная ошибка – обращать думание в сладострастие; возможно, все предназначено на что-то другое. За одну сильную мысль я готов пожертвовать любой женщиной, почти любой. Мыслей гораздо больше, чем женщин».

В конце 1920-х годов Брехт симпатизировал советскому искусству. В Германию приезжал Сергей Эйзенштейн, чей «лучший фильм всех времен и народов» «Броненосец "Потемкин"» был запрещен немецкой цензурой. Брехт познакомился с теоретиком ЛЕФа Сергеем Третьяковым, который стал переводчиком его пьес на русский. Немецкий драматург, в свою очередь, взялся за обработку и постановку пьесы русского секс-революциониста. В пьесе Третьякова «Хочу ребенка» героиня, советская интеллектуалка и феминистка, не признает любви, а ждет от мужчины только оплодотворения. В 1930 году в Берлине прошли гастроли театра Мейерхольда. Брехт стал своим в коммунистической среде. В партию вступили его подруги – Гауптман, Вайгель, Штеффин… Но не Брехт!

Маргарет Штеффин повстречалась на пути Брехта в 1930 году. Штеффин, дочь каменщика с берлинской окраины, знала шесть иностранных языков, обладала врожденной музыкальностью, несомненными артистическими и литературными способностями – иными словами, ей, вероятно, было вполне по силам воплотить свое дарование в нечто значительное, в такое произведение либо драматургии, либо поэзии, которому бы оказалась суждена жизнь более долгая, чем его создателю. Впрочем, свой жизненный и творческий путь Штеффин избрала сама, избрала вполне сознательно, по собственной воле отрекшись от доли творца и выбрав для себя участь сотворца Брехта.

Она была стенографисткой, делопроизводителем, референтом… Только двух людей из своего окружения Брехт называл своими учителями: Фейхтвангера и Штеффин. Эта хрупкая белокурая женщина одевалась скромно, участвовала сначала в левом молодежном движении, затем вступила в компартию.