100 великих любовниц

Поздняя беременность стоила ей жизни. Маркиза умерла 10 сентября 1749 года, через несколько дней после родов, оставив Вольтеру грустное воспоминание о днях блаженства. Вольтер и муж дю Шатле, потрясённые, стояли у её смертного одра. Вдруг поэт вспомнил, что маркиза всегда носила на груди медальон с его портретом. Муж в свою очередь думал, что портрет в медальоне — его. Огорчённые её смертью и в то же время сгорающие от нетерпения убедиться в чувствах покойной, они оба стали искать его на груди маркизы. Медальон нашёлся. Они его открыли. О ужас! В нём действительно был портрет, но не Вольтера и не мужа, а Сен-Ламбера! «Небо, — воскликнул поэт, подняв обе руки вверх, — таковы женщины! Я вытеснил Ришельё, Сен-Ламбер вытеснил меня. Клин выбивается клином. Всё на свете идёт своим чередом!»

Смерть маркизы привела Вольтера в отчаяние, он писал об этом Фридриху Великому: «Я только что присутствовал при смерти подруги, которую любил в течение многих счастливых лет. Эта страшная смерть отравит мою жизнь навсегда. Мы ещё в Сирее. Её муж и сын со мной. Я не могу покинуть дом, освящённый её присутствием: я таю в слезах и в этом нахожу облегчение. Не знаю, что из меня будет, я потерял половину своего „я“, потеряв душу, которая для меня была создана». И действительно, жизнь его была сломана. Одно время он даже думал поступить в монастырь и посвятить себя науке, но потом увлёкся Англией и философией Локка. Наконец он поехал в Париж, а затем в Ферней, где нашёл и почёт, и поклонение женщин, но уже ни одна из них не заняла в его сердце места, которое принадлежало Божественной Эмилии.

Надежда Ивановна Нарышкина (Кнорринг) (1827–1895)

Надежда Кнорринг была единственным ребёнком в семье Ивана Фёдоровича Кнорринга, действительного статского советника, и Ольги Фёдоровны Беклешовой (этот дворянский род известен с 1619 года). Семья обладала солидным состоянием. Красивой и горячо любимой девочке дали хорошее образование и рано, может быть, слишком рано вывезли в свет, где она сразу привлекла внимание незаурядной внешностью, хорошим воспитанием и светской непринуждённостью. Вскоре знатный вельможа Александр Григорьевич Нарышкин, «муж зрелых лет», предложил ей руку и сердце. Нарышкин боготворил свою молоденькую жену и был безумно счастлив, когда у них родилась дочь Ольга.

Но Надежда Нарышкина счастлива не была… Андре Моруа писал об этом периоде её жизни: «Проведя годы юности в глуши, она почти девочкой вышла замуж за старого князя Нарышкина. Этот неравный брак превратит её в существо неудовлетворённое и необузданное».

Но тогда Надежда Нарышкина, «сирена с зелёными глазами», блистала в высшем обществе, и ничто не предвещало перемен в жизни…

…Он был очень красив, Александр Васильевич Сухово-Кобылин, в его облике было нечто притягательное: с большими карими удлинёнными глазами, высокого роста, с горделивой осанкой.

Александр Васильевич был талантливым писателем-драматургом — до сих пор не сходит с русской сцены его замечательная пьеса «Свадьба Кречинского». В свои двадцать два года он имел репутацию донжуана, «светского льва». Надежда Нарышкина и Александр Сухово-Кобылин любили друг друга.

Весной 1842 года в парижском ресторане Александр Васильевич познакомился с девушкой редкой красоты, белокурой и голубоглазой Луизой Симон-Деманш и привёз её в Москву. Их связь продолжалась восемь лет и трагически завершилась осенью 1850 года — Луиза была зверски убита. Труп её нашли на Ходынском поле с перерезанным горлом и следами жестоких побоев.

Подозревали крепостных, недовольных грубым обращением Луизы. Но общественное мнение склонялось к версии убийства на почве ревности.

Вот что об этом писал Л. Н. Толстой, живший тогда в Москве: «Некто Кобылин содержал юную госпожу Симон, которой дал в услужение двух мужчин и одну горничную. Этот Кобылин был раньше в связи с госпожой Нарышкиной, рождённой Кнорринг, женщиной из лучшего московского общества и очень на виду. Кобылин продолжал с ней переписываться, несмотря на связь с госпожой Симон. И вот в одно прекрасное утро госпожу Симон находят убитой, верные улики показывают, что убийца — её собственные люди. Это куда ни шло, но при аресте Кобылина полиция нашла письма Нарышкиной с упрёками, что он её бросил, и с угрозами по адресу госпожи Симон. Таким образом, и с другими возбуждающими подозрение причинами, предполагают, что убийцы были направлены Нарышкиной».

Нарышкина знала о Симон-Деманш и, обладая «демоническим», «инфернальным» характером, была не прочь больно ранить свою соперницу. Один из современников приводил такой эпизод.