100 великих мастеров прозы

Как о талантливом и оригинальном прозаике, о Толстом заговорили после выхода его книги «Повести и рассказы» (1910). При переиздании этот цикл был озаглавлен «Заволжье». Вообще Толстой, как никто другой из его современников, часто перерабатывал свои произведения по нескольку раз, порой давая им и новые названия. В этой книге Толстой заявил о себе как о внимательном и ироничном наблюдателе среды, которую он воспринимал как исчезающую. Герои «Заволжья» – провинциальные помещики средней руки, большей частью чудаковатые и не вписывающиеся в новое время. Однако критикой заволжский цикл был воспринят как остросоциальное произведение, направленное против дворянства вообще – это особенно давало себя знать в советском литературоведении.

В 1914 году, в первые дни войны с Германией, Толстой становится газетным корреспондентом и публикует ряд очерков с фронта, заметно выделяющихся на общем фоне ура-патриотических газетных статей. Под влиянием суровых военных будней он разочаровывается в декадентстве, что наглядно выражается в его творчестве в дальнейшем.

Февральскую революцию Толстой встретил с радостью, но события Октября потрясли его своей во многом бессмысленной жестокостью, и он старается дистанцироваться от происходящего в Москве. Летом 1918 года писатель с семьей выехал из Москвы на Украину, где тогда собирались противники большевиков. Вместе с потоком беженцев Толстой испытал многие напасти, выпавшие на долю белоэмигрантов. Маршрут его скитаний был таким: Одесса, Стамбул, Париж, Берлин, куда он прибыл в 1921 году.

Неустроенный быт эмиграции, полный неожиданных поворотов судьбы, нашел отражение в повести «Похождения Невзорова, или Ибикус» (1925), своеобразном плутовском романе нового времени. Герой повести, изначально не отягощенный какими-либо моральными устоями, проходит через всевозможные испытания и, утратив последние остатки совести, становится «хозяином жизни».

На чужбине Толстой поддерживает творческие контакты с А. М. Горьким и, став в 1922 году редактором литературного приложения к сменовеховской газете «Накануне», активно печатает произведения советских авторов, которым в пору становления советской власти публиковаться за рубежом еще не возбранялось.

Заграничный период биографии Толстого оканчивается разрывом с эмиграцией по политическим мотивам. В «Открытом письме Н. В. Чайковскому», одному из видных политических деятелей тогдашнего русского зарубежья, писатель признавал советскую власть в качестве единственной силы, способной прекратить «русскую смуту» и вывести Отечество на новый уровень развития. Это заявление отмежевало его от эмигрантской интеллигенции и дало возможность вернуться в Россию, хотя в дальнейшем эмигрантское прошлое нередко заставляло Толстого «замаливать прошлые грехи» и идти на различные компромиссы и в жизни, и в творчестве.

В 20-е годы Толстой плодотворно работал и как драматург («Мракобесы», «Любовь – книга золотая», «Заговор императрицы» – совместно с П. Е. Щеголевым, «Чудеса в решете»), и как прозаик. Наиболее значительным произведением этих лет был роман «Сестры» (1921). Впоследствии этот роман, ставший первой частью трилогии «Хождение по мукам», был переписан в иной идеологической тональности. Теперь на первый план вышло не предреволюционное смятение умов, а тяга к революционному преобразованию наскучивших всем порядков.

В советской России творческая продуктивность Толстого отнюдь не снижается: он был и навсегда остался великим тружеником. Теперь в ряде произведений писателя повествуется о трагедии тех, кто совершал революцию, а после победы пролетариата оказался не у дел («Голубые города», «Гадюка»). В фантастическом романе «Аэлита» (1922) Толстой в духе учения Троцкого описывает распространение революционных идей в межпланетном пространстве, а в «Гиперболоиде инженера Гарина» (1926) клеймит маниакальную жажду власти, которая ему представляется типичной для капиталистического строя.

Вторая часть «Хождения по мукам» – «Восемнадцатый год» – была опубликована в 1928 году. Затронутая здесь тема стихийного крестьянского бунта, столь характерная для многих писателей 20-х годов (Пильняк, Bс. Иванов), у Толстого значительно приглушена. У него на первом плане – беззаветно преданные революции народные вожаки и сам народ. В заключительной части трилогии «Хмурое утро»(1941) почти все герои, которые так или иначе позволяли себе идейные сомнения и колебания, сходят со сцены, уступая место тем, кто уверенно шел по революционному пути.