100 великих меценатов и филантропов

Отмеченный многими наградами за добросовестное служение России в военных и гражданских чинах, Демидов в 1831 — 1834 гг. возглавлял Курскую губернию. Сотни тысяч рублей губернатор передал бедным, благотворительным фондам и обществам, воспитанницам институтов и пансионов, которые не могли оплачивать свое обучение, на развитие местных производств.

Столице меценат пожертвовал не менее 700 тысяч рублей на основание общественных заведений, на строительство детской больницы. Во время Русско-турецкой войны безвозмездно предоставил правительству 25 тысяч пудов снарядов стоимостью 100 тысяч рублей, изготовленных на Нижнетагильских заводах.

Анатолий Николаевич Демидов (1812 — 1870) почти всю жизнь провел в Европе: родился во Флоренции, умер в Париже, на Урале не бывал. Заводскими делами занимался его старший брат Павел. Анатолий же учился, литераторствовал, дружил с живописцами и ваятелями, коллекционировал и меценатствовал. Картину «Последний день Помпеи» K. Брюллов написал по заказу филантропа. Анатолий Николаевич состоял при посольстве в Вене в чине действительного статского советника, был членом нескольких обществ, академий и университетов. Прославился как основатель и попечитель «Демидовского дома призрения трудящихся», на который дал более 500 тысяч рублей, и как потомственный попечитель Николаевской детской больницы в Санкт-Петербурге (200 тысяч рублей), как устроитель научной экспедиции в Южную Россию и Крым (1837).

Сын Павла Николаевича Павел Павлович Демидов (1839 — 1885), практически не занимавшийся своими уральскими заводами (был на них всего два раза), стал последним крупным филантропом фамилии. Известен своим участием в «Священной дружине» («Добровольная охрана»), законспирированной организации придворной аристократической России в 1881 — 1882 гг., которой передал 50 тысяч рублей, и своей брошюрой «Еврейский вопрос в России». «Унаследовал от бездетного дяди Анатолия Николаевича титул князя Сан-Донато, пожалованный королем итальянским и утвержденный за ним государем российским в 1872 г.».

Перед смертью Демидов проиграл в Монте-Карло 600 тысяч рублей, поставив 7 своих заводов, а заодно и 40 тысяч человек на край гибели. Но Павел Павлович успел прославиться и благими делами в Европе и в России. В Париже благотворитель основал рукодельню имени Святой Марии, где находили ежедневную работу до 400 бедных парижанок. Во Флоренции открыл школы, приюты, устраивал дешевые столовые для рабочих и т.п. Родине филантроп пожертвовал почти 1,2 млн рублей — на ежегодную помощь Киевскому и Петербургскому университетам, детской больнице и другим. «В Нижнем Тагиле за его счет содержалось 100 учащихся реального училища, два мужских народных начальных училища для 300 и два женских для 200 детей, два приюта для сирот, две больницы с аптеками при них, фельдшерская школа, библиотека при училищах и больницах. Общий годовой расход (на благотворительность. — В.Л.) в Нижнем Тагиле составлял более 125 тысяч рублей. Это небольшая доля огромных доходов уральских магнатов».

Но, как говорится, и за это спасибо.

P. S. Редкую, но чрезвычайно эффективную форму благотворительности осуществил курский губернатор П.Н. Демидов. Из своего кармана Павел Николаевич доплачивал чиновникам сумму, превышавшую поборы просителей. Четырехлетний эксперимент освободил жителей губернии от мздоимства, но иммунитета у чиновников не выработал. Как только кормильца сменил другой губернатор, тут же возобновилось хапанье в еще больших размерах, чем было до Демидова.

Маркиза де Помпадур

 Маркиза де Помпадур

«После нас хоть потоп» — эту крылатую фразу Людовика XV не раз напоминала королю его фаворитка маркиза де Помпадур. Фраза стала пророческой, так как через четверть века после кончины Помпадур страну и впрямь накрыл потоп Великой французской революции, а затем и Наполеоновских войн. Не последнюю роль в разгуле этой стихии сыграла сама маркиза — во всяком случае, так утверждают историки, уверенные, что именно Помпадур привела Францию к Семилетней войне (1756 — 1763), потере колоний и самой революции.

Во второй половине XVIII в. имя Помпадур было известно всей Европе. Еще при жизни маркизы оно стало едва ли не символом Франции. Король Пруссии Фридрих II, непримиримый враг «гризетки французского двора», назвал ее именем даже свою собачку. В России это слово через 100 лет с легкой руки М.Е. Салтыкова-Щедрина и вовсе обрело иной оттенок — администратора-самодура. (См. очерк «Помпадуры и помпадурши».)

А чем же прославилась маркиза в статусе самой знаменитой и самой «долгоиграющей» фаворитки Людовика XV? Не будем описывать полный опасностей путь красавицы в опочивальню монарха, рыться в королевском белье и живописать божественный овал лица маркизы и неземной цвет ее глаз. Не станем и углубляться в демоническую роль мадам во французской истории и нюансы ее управления государством, а остановимся лишь на ее нешуточных заслугах перед французской и мировой культурой.