100 великих монастырей

Только спустя много лет с зубцов «кулы» головы турок были сняты. Вступивший на престол князь Николай строжайше запретил этот варварский обычай, и на поле брани черногорцы перестали отсекать головы пленным. По-прежнему сражались они за свободу и независимость своей страны, но уже возвращались с поля битвы без кровавых трофеев. И на вершине «кулы» с той поры висит большой колокол, благовест которого собирает православных на молитву в монастырскую церковь.

Эта церковь с остроконечной башенкой на свинцовой крыше расположилась в правой стороне монастырского двора. Внутри церковь разделена на две части; своды ее высокие, над входными дверями устроены хоры для певчих. По сторонам храма стоят две гробницы: обе покрыты черным покрывалом с вытканным посередине (во всю их длину) светлым крестом. На покрове левой гробницы лежит прекрасная сабля с клинком из дамасской стали и роскошной рукояткой, оправленной в золото и драгоценные камни. В этой гробнице покоятся останки великого воеводы и полководца Мирки Петровича Негоша, скончавшегося от холеры в 1866 г. В правой гробнице упокоился князь Данила – реформатор и победитель турок.

Но наиболее почитаемыми в этой церкви являются мощи владыки Петра I Негоша – четвертого духовного и светского владыки из династии Маккавеев Петровичей, давшей стране много героев, реформаторов и государственных деятелей. Владыка Петр I избрал монастырь Цетинье своей резиденцией, жил и умер в нем на 80-м году жизни – в 53-й год своего правления. Его нетленные останки покоятся перед иконостасом – по правую сторону Царских врат; похоронен владыка был в белом архипастырском одеянии и положен в дубовый гроб, обитый пунцовым бархатом. Все верующие и паломники выходят из церкви лишь после того, как коленопреклоненно приложатся к его раке.

Деревянная лестница ведет с монастырского двора в левый флигель, в котором раньше располагалась резиденция владык Черногории, а теперь – митрополита. Фронтон монастыря составляет двухэтажный ряд колонн; внутри – большой зал и много вместительных комнат; все эти помещения занимала учительская академия. Этажи соединяются множеством ходов и лестниц.

Длинный коридор в верхнем этаже ведет в небольшую уединенную келью: всю переднюю стену ее занимает окно, из которого видна вся высокая равнина Цетинье – до самых скалистых вершин границы. Из мебели в келье были только круглый стол, несколько деревянных стульев и один соломенный. В этой простенькой келье 18 октября 1830 г. и умер «великий владыка» Петр I Негош; умер тихо, без мук, точно уснул. До последней минуты находился в полном сознании и ясной памяти. В одном французском сочинении о нем говорилось: «После кончины вождя этой геройской нации стеклись сюда все горные племена в последний раз приложиться к его руке. Согласно его воле, изложенной в духовном завещании, смерть его почтили шестимесячным миром как с внутренним, так и с внешним врагом. Воинственные горцы только молились и воздыхали, взывая к тому, кто целую жизнь был хорошим священником и отличным воином».

Под предводительством владыки Петра I черногорцы (числом 6000 человек) одержали блестящую победу против 30-тысячной армии паши Кара-Махмуда. Все турецкие войска тогда были уничтожены: сам паша, 26 турецких полководцев и 30000 солдат утонули в Морате, тысячи попали в плен; победителю достались 15 знамен и множество дорогого оружия. И много лет спустя скромные старцы из монастыря Цетинье вспоминали это событие, сравнивая его с библейской победой Гедеона над мадианитянами: «Побитые Гедеоном, не подымали они более выи, и целых 40 лет народ израильский наслаждался миром, пока не умер его освободитель».

Перед именем «черного монаха» (так турки называли владыку Петра I) в ужасе трепетали мусульмане Боснии, Герцеговины и Албании. И еще один раз пришлось ему выступить за свободу и независимость своей страны, когда визирь Боснии с сильной армией перешел Морач и направился внутрь Черногории. И хотя владыке в то время было уже 70 лет, но враги и на этот раз потерпели поражение. Он сражался и с французами в 1813–1814 гг. и, поддержанный русским флотом под командованием адмирала Д.Н. Сенявина, освободил Черногорское приморье. Французский генерал Мормон отзывался о своем противнике самым лестным образом, а сам владыка, когда однажды в беседе генерал неодобрительно отозвался о русских, тут же перебил его: «Прошу, генерал, не трогать моей святыни и знаменитой славы величайшего народа, которого и я тоже – верный сын. Русские – не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья».

В его доме в Цетинье вырубленные в скале комнаты были похожи на монашеские кельи, на стенах – пистолеты, сабли и ятаганы с выложенными серебром рукоятками. Тут же, сверкая, свисает крест священнослужителя, который, вероятно, напоминал Петру Негошу о том дне, когда его торжественно принимали в Венеции и служитель собора протянул для целования не сам крест, а цепь от него. Наклонился было владыка, но тут же отпрянул, вскинув гневный взгляд: «Черногорцы цепей не целуют!»