100 великих мыслителей

Иван Александрович Ильин родился в Москве 28 марта (по ст. ст.) 1883 года в дворянской семье присяжного поверенного округа Московской судебной палаты, губернского секретаря Александра Ивановича Ильина и Екатерины Юльевны Ильиной (урожденной Швейкерт фон Штадион). Он был третьим сыном в семье. Старшие братья — Алексей и Александр — станут юристами. Отец Ильина — коренной москвич; дед, полковник, служил начальником Кремлевского дворца. По матери Иван Ильин — немецкой крови, его дед — Юлиус Швейкерт — был коллежским советником.

Начальное образование Ильин получил в гимназии, где проучился пять лет. Окончил ее 31 мая 1901 года с золотой медалью. Затем поступил на юридический факультет Московского университета, где преподавали выдающиеся профессора П. Новгородцев и князь Е. Трубецкой. Ильин вошел в научную школу Новгородцева, чьи лекции по истории философии оставили глубокий след в его сознании. «В нем всегда жило чувство живой тайны бытия и мистического благоговения перед нею», — писал он о своем учителе. Платон, Руссо, Кант, Гегель — таковы были идейные центры школы Новгородцева.

Сдав экзамены 25 мая 1906 года, Ильин был удостоен диплома первой степени. 22 сентября на заседании юридического факультета по предложению князя Трубецкого его оставили при университете для подготовки к профессорскому званию. В этом же году Ильин женился на Наталии Николаевне Вокач. Эта удивительная женщина, занимавшаяся философией, искусством, позже историей, была духовно близка Ильину.

Евгения Герцык, родственница Вокач, вспоминает: «В 1906 году наша двоюродная сестра вышла замуж за студента Ильина. Недавний революционер-эсдек (он был на памятном съезде в Финляндии в 1905 году), теперь неокантианец, но сохранивший тот же максимализм, он сразу порвал с родней жены, как раньше со своей, насквозь буржуазной, но почему-то исключением были мы с сестрой, и он потянулся к нам со всей присущей ему пылкостью. Двоюродная сестра не была нам близка но — умная и молчаливая — она всю жизнь делила симпатии мужа, немного ироническая к его горячности. Он же благоговел перед ее мудрым спокойствием. Молодая чета жила на гроши, зарабатываемые переводом ни он, ни она не хотели жертвовать временем, которое целиком отдавали философии.

Оковали себя железной аскезой — все строго расчислено, вплоть до того, сколько двугривенных можно в месяц потратить на извозчика, концерты, театр под запретом, а Ильин страстно любил музыку и художественный театр. Квартира, две маленькие комнаты, блистала чистотой — заслуга Наталии, жены».

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государственного права и после двух пробных лекций был утвержден в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права своего родного университета. С осени он преподает на Высших женских юридических курсах «Историю философии права» и ведет семинар по «Общей методологии юридических наук».

В 1910 году начинает читать свой первый курс в Московском университете, тогда же становится членом Московского психологического общества, в «Вопросах философии и психологии» печатает первую научную работу «Понятия права и силы». Зимой вместе с женой уезжает на два года за границу в научную командировку (Германия, Италия, Франция), работает в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Берлина и Геттингена, в Париже и снова в Берлине.

В 1911 году выходит в свет его труд «Идея личности в учении Штирнера. Опыт по истории индивидуализма», сдаются в набор «Понятия права и силы» (на немецком языке, с дополнительными комментариями для Берлинского издательства) и сочинение о Фихте. Он начинает работать над ставшею впоследствии знаменитой статьей «О любезности», которую дважды перерабатывает из-за длиннот, оставляя за бортом огромное количество ценного материала.

После этого он направляет свой, как он указывает в подзаголовке, «Социально-психологический опыт» Петру Струве в «Русскую мысль». Но прежде чем напечатать, он прочел эту статью в Германии друзьям, которые оценили его «Любезность» по достоинству и которых, вспоминает Ильин, он «взял в душу», а они называли его шутя «самозваной нянькой и воспитательницей». Летом того же года он часто общается с философом Гуссерлем, постигая его феноменологический, или дискриптивный, метод, сущность которого, по выражению Ильина, состоит в следующем: анализу того или другого предмета должно предшествовать интуитивное погружение в переживание анализируемого предмета. Вынашивает он и новое эссе — «О пошлости».

«Иногда, — пишет он, — предвкушая, ляскаю зубами от писательского аппетита. Вообще обдумываю и задумываю так много, что в минуты утомления или упадка кажусь себе дуралеем». Подчас перенапряжение в работе граничит со срывом: «Я теперь ничего не пишу, в молчании есть своя прелесть, свой отдых, своя спокойная глубина».