100 великих мыслителей

Оказавшись ближайшим советником молодого императора, Сенека с самого начала использовал свое влияние на то, чтобы обуздать властную жестокость Агриппины. Его союзником был префект претория (начальник гвардии) Афраний Бурр. «Они помогали друг другу, чтобы легче было удержать пребывавшего в опасном возрасте императора, дозволив ему, если он пренебрежет добродетелью, некоторые наслаждения», — пишет Тацит. Ценою таких компромиссов Бурру и Сенеке удалось добиться многого. Возрастает власть сената, о чем так мечтала республиканская оппозиция, достаточно открыто подававшая там голос. Проводятся финансовые мероприятия, имеющие целью отделить государственную казну от личного имущества императора. Стремление превратить провинции из ограбляемых завоеванных областей в органические составные части единой империи находит выражение в судебных процессах над наместниками, виновными в корыстных злоупотреблениях. Была предпринята попытка борьбы с разложением политических нравов — прежде всего с доносительством. Однако именно эта мера вызвала больше всего нареканий против Сенеки, слишком многие боялись участи обвиненных доносчиков.

Но Сенека не был бы Сенекой, если бы не попытался теоретически осмыслить свою политическую деятельность, найти ей оправдание с точки зрения нравственных норм стоицизма. Вслед за стоиками он полагал, что монархия при справедливом царе, носителе разума, может быть залогом благоденствия государства: «Только мудрец умеет быть царем». Об этом он писал в трактате «О милосердии», обращенном к Нерону, создавая образ идеального государя, мудреца у власти. Он — носитель разумного милосердия, которое позволяет государю найти должную меру между мягкостью и строгостью, необходимой для обуздания порочной толпы, этим исправляются нравы, а в государстве воцаряется единодушная и всеобщая любовь к правителю. Таков был идеал, но не такова была действительность. Сенеке приходилось бороться с влиянием Агриппины, а для этого идти на уступки порокам Нерона. Нерон отвечал Сенеке бесчисленными подарками, Сенека их принимал, и его богатства росли так быстро, что все громче становились разговоры о несоответствии проповедей Сенеки и его поступков.

В борьбе с Агриппиной Сенека победил, но эта победа была хуже поражения. В 59 году Нерон приказал убить Агриппину, и Сенека был вынужден не только санкционировать матереубийство, но и выступить с оправданием его перед сенатом. «В итоге ропот шел уже не против Нерона, чья чудовищность превосходила любые пени, а против Сенеки, облекшего в писаную речь признанье в преступлении» (Тацит). В свое оправдание Сенека пишет новый трактат — «О блаженной жизни». Это — самая решительная попытка Сенеки примирить стоическую доктрину и действительность. Только мудрец в силах осуществить идеальную норму поведения, пишет Сенека, но ведь ни он сам, ни даже древние стоики не могут быть названы мудрецами. Они, как и все люди, погружены в жизнь с ее заботами и требованиями, связаны с людьми, опутаны обязательствами перед государством. Как же при всем этом сберечь нравственную чистоту? — Нужно сохранять всегда и во всем сознание нравственной нормы. Это сознание — оно же совесть — и отличает человека нравственного (философа) от толпы. Понятие совести как осознанной разумом и в то же время пережитой чувством нравственной нормы было введено в стоицизм Сенекою.

Между тем Нерон, освободившись от Агриппины, все больше выходил и из-под влияния Сенеки. В 62 году умер (или был отравлен) Бурр. Сенека ходатайствовал об отставке и хотел вернуть Нерону все полученные от него богатства — Нерон отказался принять их обратно. Но Сенека уже решился на новый, последний поворот своей жизни от государственных дел к «досугу». Означает ли это для него поражение? Нет, отвечает Сенека в следующем своем трактате — «О спокойствии души». Деяние остается для него истинным поприщем добродетели, и прежде всего деянием на благо государства. «Вот что, я полагаю, должна делать добродетель и тот, кто ей привержен. Если фортуна возьмет верх и пресечет возможность действовать, пусть он не тотчас же бежит — нет, пусть он с выбором отыщет нечто такое, чем еще может быть полезен государству.

Нельзя нести военную службу? Пусть добивается общественных должностей. Приходится остаться частным лицом — пусть станет оратором. Принудили к молчанию — пусть безмолвным присутствием помогает гражданам. Опасно даже выйти на форум — пусть по домам, на зрелищах, на пирах будет добрым товарищем, верным другом, воздержным сотрапезником. Лишившись обязанностей гражданина, пусть выполняет обязанности человек!» («О спокойствии души»).