100 великих наград

Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить. Кто бы мог сие сделать!.. Можем сказать, что содеянное есть превыше сил человеческих. Итак да познаем в великом деле сем Промысел Божий, повергнемся пред святым Его Престолом, и видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших, научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями.

«Всевидящему оку» как нельзя лучше соответствовала четырехстрочная надпись на обороте медали: «НЕ НАМЪ, – НЕ НАМЪ, – А ИМЕНИ – ТВОЕМУ». Она представляет собой усеченную цитату из 9-го стиха 113-го псалма царя Давида, а полностью слова эти звучат так: «Не нам, Господи, не нам, а имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей». Замена портрета надписью была фактом примечательным, ведь до этого на русских боевых медалях по традиции помещались портрет или вензель императора.

Первое награждение новой медалью состоялось 30 августа 1813 года во время ее освящения в Троицком соборе Александро-Невской лавры. Среди награжденных были генерал от кавалерии А.П. Тормасов (бывший командующий 3-й Западной армией), генерал-лейтенант А.Б. Фок (бывший начальник штаба отдельного корпуса Ф.Ф. Штейнгеля) и др. Награждение медалями в действующей армии началось в конце 1813 года. Первые медали получили лица из свиты и придворного штата императора Александра I, а также офицеры и чиновники Главной квартиры, находившиеся тогда во Франкфурте-на-Майне. Затем началось вручение медалей и в полках.

С началом массовой раздачи этой награды стало очевидно, что нужен более четкий ее статут, так как императорский приказ от 5 февраля 1813 года был составлен в общих чертах, и потому допускались различные толкования его. В декабре 1813 года Александр I подписал новый указ, который и определил порядок награждения. Медаль следовало раздавать «строевым чинам в армиях и ополчениях всем без изъятия, действовавшим против неприятеля в продолжение 1812 года». Из нестроевых чинов право на медаль имели лишь священники и медицинские чины, «кои действительно находились во время сражений под неприятельским огнем». При этом император требовал представлять «об них всякий раз на утверждение мое именные списки». Все чины в армиях и ополчениях, включившиеся в боевые действия с 1 января 1813 года, а также не участвовавшие в них в 1812 году «по случаю нахождения в других корпусах или при особых поручениях», право на получение медали в память 1812 года не имели. И далее следовало строгое предупреждение: «За исключением поименованных… решительно никто не должен носить медалей». В связи с этим строго указывалось, «чтобы все те чиновники или чины, кои не подходят под сие правило, но носили медали, тотчас оные сняли и возвратили в главное армии дежурство». Вместе с тем Александр I оставлял за собой право «в приличных случаях» делать награждения «исключительно от общих правил».

Наградная медаль в память 1812 года являлась драгоценной реликвией, почиталась во всех слоях русского общества и воспринималась как свидетельство участия награжденного в общенациональном подвиге. Некоторые декабристы, участники Отечественной войны 1812 года, после возвращения из Сибири ходатайствовали о восстановлении своих прав на ношение именно этой награды, смиряясь или даже оставаясь совершенно равнодушными к потере других наград, иногда и более высоких по своему достоинству.

Медалью в память 1812 года иногда награждались и иностранцы, находившиеся на русской службе и участвовавшие в боевых действиях 1812 года. Например, в конце 1813 года получили медали 39 офицеров Русско-немецкого легиона, которые оставили отечество свое, «дабы в России силою оружия содействовать к общей пользе». Среди награжденных были полковник К. Клаузевиц (известный впоследствии военный теоретик и историк), майор Э. Пфуль – автор чрезвычайно популярной в 1813 году работы о разгроме наполеоновской армии в России и др. К моменту вступления русских войск в Париж более 90 000 солдат, генералов и офицеров имели на груди медаль за 1812 год.