100 великих операций спецслужб (2006)

Резидентом советской военной разведки в Испании во время гражданской войны являлся «Швед». Это был псевдоним опытного разведчика Александра Шихайловича Орлова (носившего также фамилии Никольский, Николаев, Берг и другие; настоящие имя и фамилия — Лейба Фельдбинг). Одновременно он занимал должность советника по вопросам безопасности при правительстве республиканцев.

Орлов (под этой фамилией вошел в историю советской разведки) был незаурядной личностью. В 1920 году он стал сотрудником ЧК, а в 1926 — Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ, так как знал немецкий, английский, французский, а затем и испанский языки.

В 1926—1930 годах началась нелегальная работа во Франции, затем в Австрии и Великобритании, где он возглавил большую нелегальную резидентуру, обладавшую ценными источниками информации, среди которых — знаменитая «кембриджская пятерка»: К. Филби, Д. Маклейн, Г. Берджес, Эн. Блант, Дж. Кернкросс. Работа Орлова в разведке была отмечена орденами Ленина и Боевого Красного Знамени. В 1935 году ему присвоили специальное звание майора государственной безопасности, что соответствует нынешнему званию генерал-майора.

Работа в Испании была трудной, опасной и разносторонней. Борьба со шпионажем, организация диверсий, практическое создание контрразведывательной службы, руководство (во время встреч во Франции) работой Кима Филби, бывшего тогда корреспондентом английской газеты «Таймс», аккредитованным при ставке Франко, и другой агентуры.

Были в этот период и светлые моменты (спасение генерала Вальтера — будущего министра обороны Польши, генерала Сверчевского — от возможных репрессий, попытка не допустить отзыва чекиста Сыроежкина, знаменитого своим участием в делах «Синдикат» и «Трест», окончившаяся неудачей (он был отозван и расстрелян). Были и темные — участие в похищении и убийстве Нина, главы троцкистского крыла испанской компартии. Были и героические — участие в разгрузке боеприпасов с советского судна под бомбежкой.

Но 9 июля 1938 года в резидентуру пришла роковая шифровка под номером 1743. В ней Орлову предписывалось прибыть в Антверпен в сопровождении генерального консула в Париже для встречи с известным ему человеком. В те времена это могло означать только одно — захват, насильственное возвращение на родину, ложные обвинения, пародия на следствие и смерть. Шел грозный девятый вал ежовских репрессий, жертвами которых пали десятки тысяч ни в чем не повинных людей. Его ждала та же участь. Орлов понял это, выехал во Францию, а оттуда, пользуясь дипломатическим паспортом, в США. Вскоре в советское посольство поступило драматическое письмо Орлова на имя наркома внутренних дел Н.И. Ежова, в котором автор объяснял причины своего поступка. Он писал, что был и остается преданным Родине и партии человеком, никогда не станет на путь предательства и отказался от возвращения даже не из страха за свою судьбу, а опасаясь за судьбу своей больной 14-летней дочери. Он давал торжественную клятву: если его не тронут и оставят в покое его 70-летнюю мать, «до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня».

Из текста письма, в котором упоминались псевдонимы Филби, Маклейна, а также Зборовского, задействованного в операции по устранению Троцкого (которая находилась под контролем самого Сталина), а также из приложения на двух страницах, где Орлов напоминал о других лицах (перечислены 62 агента) и операциях, раскрытие которых могло бы привести к катастрофическим последствиям, стало ясно, что он прибег к шантажу. И Ежов, и его заместитель Берия были уверены, что Орлов положил копию этого документа на хранение в банковский сейф и дал инструкцию своему адвокату вскрыть его в случае исчезновения или внезапной смерти автора.

Когда письмо Орлова дошло до Москвы, в Центре уже был составлен словесный портрет Орлова для организации охоты за беглецом. Но эта операция так и не состоялась: она была отменена по указанию «сверху». Начался американский этап жизни Орлова, его жены и дочери. Они ненадолго остановились в Нью-Йорке, затем пожили в Филадельфии, переехали в Калифорнию, оттуда — после смерти дочери в 1942 году — в Бостон и, наконец, в Кливленд, который на последующие тридцать лет стал их родным городом. Жили они в постоянном страхе за свою жизнь, всегда держали двери на замке и не пускали никого в квартиру, если это был незнакомый человек. Главным «телохранителем» семьи стала жена Орлова Мария, подозревавшая всех и каждого.

В 1953 году, когда заканчивались «изъятые» Орловым из кассы резидентуры деньги, он написал книгу «Тайная история сталинских преступлений», позаботившись при этом о том, чтобы изобразить себя не как соучастника, а как одну из намеченных Сталиным жертв.

Надо, однако, сказать, что обе стороны выполнили молчаливое соглашение: ни советская сторона не пыталась уничтожить Орлова, ни Орлов не выдал ни одного агента и ни одной операции.