100 великих оригиналов и чудаков

Приобщение к тайным масонским знаниям не прошло для него бесследно, хотя он и раскаялся, вернувшись к православию. „Но одно несомненно, — пишет Я.А. Гордин в книге „Мистики и охранители“, — князь Андрей Борисович был натурой искренне мятущейся, взыскующей смысла вещей, не довольствующейся обыденным течением жизни. Ему мало было придворной и военной карьеры, которые шли вовсе недурно, ему хотелось — и хотелось сильно — деятельности необычайной и высшей“.

Прервём цитату. Здесь высказана мысль, помогающая понять психологию немалого числа членов тайных и, в частности, революционных обществ. Эти люди стремились преодолеть тяжкое тяготение обыденной жизни, обрести высшую цель бытия, несравненно превосходящую любые личные низменные устремления.

„Почему же он, — продолжает Гордин, — так далеко ушёл от преддекабристских увлечений своей молодости? От идеалов Ордена русских рыцарей?

Во-первых, кто знает, отчего меняется политическая позиция человека? Тут может быть великое множество причин — иногда самого неожиданного личного свойства. Неукротимый и безжалостный Пестель в 1825 году стал религиозен, толковал об уходе в монастырь, о том, что надо открыться императору, чтобы убедить его начать реформы. А незадолго перед тем Пестель готов был полностью уничтожить августейшее семейство — с женщинами и детьми…

Во-вторых, скорее всего, в князе Андрее Борисовиче масонство, которое для декабристов и близких к ним людей было лишь формой организации, победило политический либерализм. Мистическое мировосприятие заполнило его душу…

В-третьих, вполне возможно, он искренне уверовал в гибельность радикального реформаторства в конкретных российских условиях и считал, что оно может вызвать лавину народного мятежа. В подобных опасениях он был отнюдь не одинок“.

Этот частный пример демонстрирует важную особенность тайных обществ. Идеи и ритуалы, характерные для них, могут завораживающе воздействовать на людей определённого склада ума и характера. В психологии это называется внушением установки, укореняющейся в подсознании. В дальнейшем она может руководить поведением человека вне его рассудка, управляя его эмоциями.

В тайных революционных обществах ситуация усугубляется дополнительным духовным напряжением, вызванным постоянной опасностью. Для некоторых людей это служит источником своеобразного вдохновения, энтузиазма. Как провозгласил герой трагедии Пушкина:

Есть упоение в бою,
У бездны страшной на краю…

Итак, по донесению А.Б. Голицына о заговоре ужасных иллюминатов, соответствующее расследование провели военный министр граф А. Чернышёв и генерал-адъютант граф А. Орлов. Ознакомились с имевшимися материалами, побеседовали с Андреем Борисовичем и доложили Николаю I: „Окончательное объяснение князя Голицына, от которого, по словам его, мы ожидали больших открытий и доказательства, не соответствовали нашему ожиданию, и нимало не сомневаясь в добрых его намерениях, должны признаться, что способы его собственных понятий со всем его рвением не могут без помощи других обнять и раскрыть столь обширное по существу своему, столь великое дело, каково существование и продолжение в России зловредных действий иллюминатской секты“.

Подозрения Голицына оказались голословными, внушёнными его неуёмной фантазией. Но в его путанных и пространных рассуждениях порой проскальзывала верная мысль: „Россия стоит, как великан, на которого натянули насильственно с трудом немецкую столь узкую куртку, что он не может владеть руками, скрутили его по всем суставам, перетянули жилы, остановили в них кровообращение, дразнят, колют, терзают, изнуряют, полагая повалить его на землю и дать на съедение разнородным налётным псам!“ (Удивительно актуально звучит.)