100 ВЕЛИКИХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ КИНОФИЛЬМОВ

Опыт работы Пудовкина с «типажем» помог создать яркую галерею эпизодических персонажей. И упитанный трактирщик, и рябой безглазый гармонист, и старухи-соседки, и бездушные члены суда — все они передавали идею и мысль горьковской повести. Сам Пудовкин выступил в роли офицера, производившего обыск в доме Власовых.

Доллер искал исполнителей на улице, на бирже, в зрительных залах театров — всюду, где можно было видеть разнообразие лиц и характеров. На роль полковника, приходящего с полицейскими к Власовым, был приглашен бывший офицер — он играл в фильме самого себя.

Роль тюремного надзирателя в сцене свидания Павла и Ниловны занимает всего шесть кадров, длящихся две минуты. Но и на нее был подобран необыкновенно выразительный исполнитель: унылая, сонная фигура, странная голова конусом, покрытая клочковатыми волосами, тупое равнодушие на лице — сам человеческий тип служителя тюрьмы многое говорил о нравах, режиме и атмосфере этого заведения.

Точно так же были подобраны исполнители для кабацкой сцены черносотенцев — с великолепным ощущением идеи фильма, среды, атмосферы жизни, в которой развертывается драма семьи Власовых.

Пудовкин уже знал, что чем больше игра актера приближается к самому простому, реальному поведению человека, тем ближе подходит эта игра к требованиям кинематографа. В работе над «Матерью» даже прославленная мхатовская достоверность оказалась недостаточной.

В тоже время Пудовкин считал, что работа с актерами должна быть только материалом, пафос фильма достигается специфическими средствами кинематографа. Вот, к примеру, говорил он, на экране появляется смертельно уставшая мать. Усталость ее подчеркивается съемкой сверку — она как бы придавлена к земле этой усталостью. Так же выразительно используется и свет. Власов-отец, огромный мужчина, достает часы на стене. Освещенный снизу, он дает огромную тень.

«Точка зрения аппарата, — продолжает Пудовкин, — не есть искание какого-то случайного «вкусного» кадра, а есть совершенно неизбежное следствие из моего построения данной сцены или работы данного актера. И только при определенном свете, при определенной точке зрения аппарата получится совпадение их с общей линией построения сцены или работы лица, фигуры актера».

Уже на сценарной стадии шли поиски стиля фильма, которые Пудовкин позднее назовет поиском «средств выражения поэтических обобщений». Эти поиски получат полную поддержку в работе оператора А. Головни и художника С. Козловского, который тоже надолго войдет в пудовкинский коллектив.

Сцена прихода организаторов забастовки на фабрику снималась на Трехгорке. Пудовкин выбрал это место из-за его достоверности. По ходу съемок Пудовкин, вспоминает Головня, советовался со старыми рабочими Пресни, хорошо помнившими события революции 1905 года.

Демонстрация снималась в Твери. Съемочная группа имела деньги для оплаты двухсот статистов. Доллер пошел на заводы. На его призыв откликнулись рабочие — на съемки пришло 700 человек бесплатных статистов-добровольцев. Однако во время съемок возникла заминка. Когда казаки налетели на демонстрацию, ее участники бросились на тротуары, вместо того чтобы бежать по улице. Даже пудовкинские объяснения не помогали… Не помог и личный пример Пудовкина. Тогда было решено пустить часть казаков прямо по тротуарам. Началась паника. Пудовкин бежал вместе со всеми.

Головня с киноаппаратом находился в вырытой на городской площади траншее. Нижний ракурс сообщал кадрам динамику и силу, а у зрителя создавалось впечатление, что казаки мчатся прямо на него и через него.

«Я утверждаю, — писал А. Луначарский о «Матери», — что почти на все 100 процентов картина заснята таким образом, что кажется — будто по какому-то волшебству оператор мог непосредственно фотографировать самою действительность. Актерская игра абсолютно не чувствуется. Но при этом нет ни одной фигуры, даже фигуры из толпы, которая не была бы художественно типичной».

В финале кадры весенней, пробуждающейся к жизни природы режиссер монтирует с первомайской демонстрацией, драматически напряженное столкновение рабочих с карателями монтируется с кадрами бурного ледохода.

Сцену ледохода снимали весной в Ярославле. «Во время съемок Баталов проявлял большую смелость, — отмечал А. Головня. — Находиться на льду было очень опасно: льдины трещали, течение разбивало их, срывало с места и быстро несло вниз. Но это не остановило Николая Петровича. Он пошел на лед и сыграл одну из сцен непосредственно на льду Волги».

По ходу сцены Павел должен был бежать по льдинам во время ледохода. Но лед оказался ненадежным — Баталов бежать не мог, отказался. Пригласили опытного спортсмена. Тот пощупал лед и заявил: «Лед ноздреватый, по такому бежать нельзя». Тогда Доллер быстро переоделся в костюм Павла и пошел на лед. Он бежал вдоль берега, перепрыгивая полыньи, отделявшие льдины друг от друга. Головня снимал — некогда было думать об опасности, угрожавшей товарищу.