Читаем 100 великих психологов полностью

Экзистенция — это то, что не может никогда стать объектом, а потому является предметом не только научного познания, но и философского созерцания. Первое склонно отождествлять ее с наличным эмпирическим сущим, в лучшем случае с «сознанием вообще», а второе — с духом. Экзистенция не может быть «найдена» среди предметного мира, ибо экзистенция есть свобода Отсюда вытекает следующее: «или человек как предмет исследования — или человек как свобода».

Тут возникает проблема противоречия разума и души. Ясперсу, начавшему свой путь с критики рационализма и сциентизма, в 1930-е гг пришлось столкнуться с нелегкой дилеммой: или формальная рациональность, не оставляющая места для экзистенции и свободы, или бунт против разума, как его осуществлял Ницше. По Ясперсу, «сегодня задача состоит в том, чтобы подлинный разум обосновать вновь — в самой экзистенции. Связь между ними настолько тесна, что каждый из этих моментов оказывается утраченным, если утрачивается другой. Экзистенция — есть источник бытия, разум таким источником не является, однако без него экзистенция, опирающаяся на чувство, переживание, слепой порыв, инстинкт и произвол, становится слепым насилием».

Разрешить вопрос о связи разума и экзистенции (свободной души) Ясперс пытается на той почве, на которой с самого начала строилось его учение: на почве коммуникации. Общение людей, связь их с себе подобными — это структурный момент человеческого бытия. Вне коммуникации невозможна, стало быть, и физическая и душевная свобода человечества.

Таким образом, высшая форма коммуникации предстает теперь как способ соединить просветленный разум и «темную душу» человека. «Если экзистенция — это бытие, то разум вносит в нее начало понимания, освещения изначально темного бытия».

Экзистенция как бытийное ядро личности с особой силой открывается самому человеку в «пограничных ситуациях», о которых говорилось выше. Наиболее яркий случай пограничной ситуации, открывающий конечность экзистенции, — это смерть. Не только смерть, но и смертельная болезнь, страдание, вина, борьба тоже ставят индивидуума в пограничную ситуацию, делая неизбежным осознание собственной конечности, вырывая его из мира повседневности, заботы, страсти и огорчения которого обнаруживают теперь свою несущественность. И лишь по-настоящему пережив хрупкость и конечность своего существования, человек может открыть для себя трансцендентный мир, возвыситься над существующей реальностью и ощутить бессмертие, силу своего духа.

<p>ЗАКЛЮЧЕНИЕ.</p></span><span>

Великие — это те, о ком помнят. Люди помнят диктаторов и тиранов, политиканов и обманщиков. Неважно, добрая память осталась о них или нет. Но о каждом ли из них можно сказать «Да, он — гений!»?! Конечно же нет Другое дело, что не каждый человек претендует на гениальность; иногда он просто делает свое дело, и, когда мы видим плоды его труда, хочется воскликнуть' «Потрясающе! Феноменально! Вы — гений!» Любой из представленных в данной книге психологов, наверное, не раз слышал что-то подобное от своих коллег, последователей или друзей. И это неудивительно, ведь ученый, прикоснувшийся к тайнам человеческой души, не может не вызывать восхищения.

Теперь и наш читатель смог приобщиться к небольшой частице того научного наследия, которое было завещано нам классиками психологической науки, учеными, не только сумевшими прикоснуться к человеческой душе, но пытавшимися хоть как-то объяснить и познать все те пугающие и смущающие даже современного человека лакуны и бездны, — обычными, из плоти и крови, людьми, стремившимися к невозможному: объять необъятное.

<p>Содержание.</p></span><span>

ВВЕДЕНИЕ

ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ПСИХОЛОГИ:

АНАНЬЕВ БОРИС ГЕРАСИМОВИЧ; БЕРНШТЕЙН НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ; БЕХТЕРЕВ ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ; БЛОНСКИЙ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ; БОЖОВИЧ ЛИДИЯ ИЛЬИНИЧНА; ВАГНЕР ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ; ВВЕДЕНСКИЙ НИКОЛАЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ; ВЫГОТСКИЙ ЛЕВ СЕМЁНОВИЧ; ГАЛЬПЕРИН ПЁТР ЯКОВЛЕВИЧ; ГАННУШКИН ПЁТР БОРИСОВИЧ; ГРОТ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ; ДАВЫДОВ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ; ЗАНКОВ ЛЕОНИД ВЛАДИМИРОВИЧ; ЗАПОРОЖЕЦ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ; ЗЕИГАРНИК БЛЮМА ВУЛЬФОВНА; КРАВКОВ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ; ЛАЗУРСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ; ЛАНГЕ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ; ЛЕОНТЬЕВ АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ; ЛОМОВ БОРИС ФЁДОРОВИЧ; ЛУРИЯ АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ; ОХОРОВИЧ ЮЛИАН ЛЕОПОЛЬД; ПАВЛОВ ИВАН ПЕТРОВИЧ; ПЕТРОВСКИЙ АРТУР ВЛАДИМИРОВИЧ; РУБИНШТЕЙН СЕРГЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ; РЫБНИКОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ; СЕЧЕНОВ ИВАН МИХАИЛОВИЧ; СМИРНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ; ТЕПЛОВ БОРИС МИХАЙЛОВИЧ; УЗНАДЗЕ ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ; УХТОМСКИЙ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ; ЧЕЛПАНОВ ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ; ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ; ЭЛЬКОНИН ДАНИИЛ БОРИСОВИЧ;

ЗАРУБЕЖНЫЕ ПСИХОЛОГИ:

Перейти на страницу:

Все книги серии 100 великих

100 великих оригиналов и чудаков
100 великих оригиналов и чудаков

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Фёдоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Фёдор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!»В очередной книге серии «100 великих» главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым. Она будет интересна каждому, кто ценит необычных людей и нестандартное мышление.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары