100 великих разведчиков

Зильбер почти никогда не использовал один и тот же адрес. Он искусно разнообразил свою переписку, справляясь со «Списком подозрительных лиц» самого последнего издания, всегда имевшимся у него под рукой и содержавшим адреса известных английской разведке лиц, поддерживавших связь с немцами. Получив такое письмо, адресат тут же доставлял его немецкому резиденту. А так как письма, даже в условиях военного времени, доходили за считанные дни, то этот способ связи был самым быстрым и надёжным. Правда, существовала опасность наткнуться на «подставу» английской разведки, но, как говорится, Бог миловал. Зильбер умудрился отправлять секретные сообщения и через Нью-Йорк в попадавших к нему пакетах, адресованных видным фирмам. Он вкладывал свои письма с отметкой «прошу переслать», и не было случая, чтобы такая просьба не сработала. Будучи человеком осторожным, он прибегал к такому способу только один раз в отношении каждой фирмы.

Были случаи, когда ему приходилось молча наблюдать, как английская контрразведка подкрадывается к тому или иному немецкому агенту. Он не мог ни предупредить, ни помочь ему. Случалось и обратное: он выявлял английских агентов в Германии, но никогда не вмешивался и не оказывал помощи германской контрразведке, считая, что может этим загубить себя.

Зильбер, работая бок о бок с другими цензорами, не мог делать никаких заметок и выписок из писем, всю добытую из них информацию приходилось держать в голове, и напряжение было огромным. Он никогда не составлял и, тем более, не оставлял донесения в своей квартире, а снимал для этого другие помещения на вымышленное имя. Чтобы замаскировать свои отлучки, говорил, что часто ходит в театры, покупал билеты, отрывал «контроль», «использованные» билеты бросал возле жилья или на работе. Зачастую удавалось унести с работы нужные документы и сфотографировать их. Требовалось много плёнки, и Зильбер покупал её и фотоматериалы в разных концах города.

Однажды некий лавочник в чём-то заподозрил Зильбера и начал за ним самостоятельную слежку. Заметив её, Зильбер пожаловался начальству, и чересчур бдительному лавочнику посоветовали заняться своими делами.

Как-то раз Зильбер вскрыл письмо, оказавшееся самым важным за годы его разведывательной работы. Женщина делилась с подругой своей радостью: её брат, морской офицер, сможет теперь чаще бывать дома, так как получил назначение в близлежащий порт, где занимается секретной работой, имеющей отношение к вооружению старых морских судов. Разведчик понял, что речь идёт о чём-то важном, и в первый же свой выходной отправился в город, где жила легкомысленная отправительница письма. Он выступил перед ней в качестве официального лица, правительственного цензора, и сделал ей серьёзное внушение. Перепуганная и огорчённая девушка умоляла Зильбера не сообщать о случившемся брату и не портить его карьеры. В разговоре с ней он узнал, что речь шла ни больше ни меньше, как о новом средстве борьбы с германскими подводными лодками, так называемых «приманных судах». Ни сам Зильбер, ни главное командование военно-морскими силами Германии никогда раньше не слышали о чём-то подобном. Прощаясь, Зильбер милостиво пообещал девушке простить её и не заводить дела, взяв, в свою очередь, с неё клятвенное обещание ничего не говорить брату о его визите. «Это в ваших же интересах», — добавил он. Девушка и сама понимала это.

На другой же день Зильбер отправил важнейшее донесение. В нём говорилось, что англичане приступили к оборудованию «приманных судов». Это были старые торговые пароходы, на которых устанавливались хорошо замаскированные скорострельные пушки и другое вооружение. Борта укреплялись, а в трюм загружалась пробка и другой материал, который мог поддержать плавучесть судна в случае попадания в него торпеды. (Об использовании этих судов см. очерк «Эдвард С. Миллер»).

Германское командование уже было осведомлено о внезапном исчезновении нескольких субмарин, сообщивших об успешном торпедировании вражеского судна. Теперь эта загадка получила объяснение.

Но даже после того как немцам стало известно о сути «приманных судов», легче от этого не стало. Когда немецкие подводники узнали о том, что любое беззащитное и безоружное с виду судно может мгновенно превратиться в грозный военный корабль, они потеряли присущую им до этого уверенность в действиях. Были зафиксированы случаи, когда команды охватывал смертельный страх, и они не могли выполнить своей задачи.

Зильбер пробыл в Англии до конца войны, так и не будучи разоблачённым, и благополучно вернулся в Германию, где выступил со своими воспоминаниями.