100 великих романов

Поскольку данный проект количественно жестко ограничивает меня, а рассказать хочется не только о великих романах, но и о великих писателях, разумнее всего будет сделать выбор по максимуму имен авторов и названий их произведений: т. е. 100 авторов – 100 романов.

Итак, 100 романов. Среди них, конечно же, есть «про любовь», «про рыцарей», даже «про гоблинов» и еще много про что. Есть романы на все времена – «Ярмарка тщеславия» Теккерея и «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле. Есть романы, которые и по сей день тревожат душу непонятно чем, – «Процесс» Кафки. Есть и те, которые стали понятны только спустя 200 лет, – «120 дней Содома» де Сада. Есть вещи, пленившие раз и навсегда, – «Сто лет одиночества» Маркеса или «Великий Гэтсби» Фицджеральда. Есть разудалый «Бравый солдат Швейк» Гашека и камерный «Обломов» Гончарова; роман для всех – «Тихий Дон» Шолохова и для яйцеголовых – «Так говорил Заратустра» Ницше. Есть тысячеверстная ширь «Угрюм-реки» Шишкова и крохотный островок «Повелителя мух» Голдинга. Есть романы простые как правда (они и есть правда) – «Как закалялась сталь» Островского, и есть изощренные как ложь (хотя там есть и правда) – «Улисс» Джойса. А есть просто – без всяких привязок и оценок – «Братья Карамазовы» Достоевского и «Карлик» Лагерквиста, «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина и «Граф Монте-Кристо» Дюма…

Можно было бы перечислить всю сотню «избранных», т. к. от одного только перечня на душе наступает благость, но лучше посмотреть Содержание – там 100 романов, которые остались у меня на сердце или в уме. Теперь они в этой книге, как моя память о чудных часах, которые они подарили мне. Здесь все личное, выстраданное, субъективное. Но тем и лучше, т. к. и каждый роман – средоточие ошибок, заблуждений, иллюзий автора, его мечтаний и надежд.

Из прошлых веков до наших дней дошло не так уж и много романов. Во-первых, потому, что их там вообще не было, поскольку не было ни как такового книгопечатания, ни читателей, ни потребности у масс читать. На заре цивилизации (впрочем, как и на закате) люди предпочитали театр. А, во-вторых, время не щадит слабые вещи, оно их превращает в труху, а в лучшем случае в удобрения для будущих урожаев мысли. По причине последнего из представленного мною списка лет через сто – двести в лучшем случае останется десяток-другой книг, но и это будет неплохо.

Памятуя высказывание Н.М. Карамзина о том, что «авторы помогают согражданам лучше мыслить и говорить», добавлю: они дают им шанс разобраться в собственной жизни. И хорошо, если люди начнут это делать с помощью великих романов – ошибок будет меньше и гордыни. Хорошо, если свою духовную жажду они станут утолять из этих большей частью чистых источников, а не из копытец с водицей.

Выражаю горячую признательность и искреннюю благодарность за огромную помощь писателю Виктору Еремину, жене Наиле и дочери Анне, а также редакторам издательства «Вече» Сергею Дмитриеву, Валентине Ластовкиной и Николаю Смирнову.

Древний мир

Гай Петроний Арбитр (ок. 14–66) «Сатирикон» (60-е гг.)

Гай Петроний Арбитр (ок. 14–66), римский всадник в сенаторском достоинстве, был одним из приближенных императора Нерона.

Написанное Петронием сочинение «Saturae» («Сатиры») (лат.) или «Satyricon» («Сатирическая повесть» или «Сатирические повести») (греч.), у нас называемое «Сатирикон», принято считать первым в мировой литературе авантюрным (плутовским) романом. Называют его еще сатирико-бытовым, эротическим, первым римским романом, первым реалистическим… В «Сатириконе» представлена эпоха императорского Рима I в., дана картина нравов империи, описаны любовные похождения веселой компании распутников – моральных уродов (как сказали бы еще вчера, но уже не сегодня), мелких авантюристов и паразитов, обслуживавших великосветские пиршества, где каждый пытался перещеголять каждого в беспутстве и бесшабашности.

Из предположительно 20 глав сохранились лишь отдельные фрагменты произведения: отрывки 15-й, 16-йи, скорее всего, 14-й главы, что составляет, по подсчетам специалистов, от 10 до 33 % всего романа. Восстановить сюжет не удалось.

По оценке исследователей, «Сатирикон» стал уникальным явлением в античном мире. Это прозаическое повествование, изобилующее стихотворными вставками, сам Петроний назвал «новым по откровенной непосредственности». В своем сочинении автор отнюдь не восхищается образом жизни персонажей, но и не осуждает их, в его холодном взгляде на нравственную деградацию римского общества неприкрыто сквозит насмешливое презрение.