100 великих скульпторов

Из этого незначительного мотива Пигаль создал подлинный шедевр, полный свежих находок, живости и наблюдательности. Меркурий как бы заряжён лёгким, стремительным движением. Фигура разворачивается сложным ракурсом, заставляющим зрителя обходить её вокруг. Силуэт её с самых разных точек зрения сохраняет остроту и неожиданность. Даже лепка у Пигаля свободна и непринуждённа, полна динамичных модуляций светотени, а пластика подчинена энергичному и ясному ритму. В передаче тела скульптор демонстрирует внимательное штудирование натуры и великолепное знание анатомии. Статуя «Меркурий» является прекрасным образцом творческого переосмысления наследия античности. Фигура бога не повторяет античные образцы, а отличается большой жизненностью в трактовке образа.

Вся фигура излучает безоблачную жизнерадостность, особенно выразительна голова Меркурия. Пигаль оставляет в ней все характерные чёрточки живой натуры: это чисто галльское лицо, насмешливое и подвижное, совершенно лишённое античной строгости линий. Непосредственность яркого таланта, освободившись от стесняющих её традиций, торжествует свою победу в этой превосходной скульптуре. А главное — нежное лицо, мальчишеский и в то же время мечтательный взгляд Меркурия придают ему лирический характер и позволяют угадать в нём произведение французского мастера середины XVIII века.

Близка к «Меркурию» мраморная «Венера» (1748) — образец декоративной скульптуры середины века. Она представлена сидящей на облаке. В неустойчивой позе ощущается томная нега, кажется, что фигура вот-вот соскользнёт со своей опоры. Мягкость певучих линий, утончённость пропорций, нежная обработка мрамора, будто окутанного дымкой, — всё это типично для изысканного идеала раннего Пигаля. Но уже здесь интимные ноты рококо сочетаются с удивительной естественностью форм женского тела.

«Пигаль в результате успеха своей конкурсной работы „Меркурий, завязывающий сандалию“, — отмечает Г. Г. Арнасон, — оказался под покровительством мадам де Помпадур и десять лет занимался аллегориями, прославляя замену Amitie (дружба. — Прим. авт.) на Amour (любовь. — Прим. авт.) в её отношениях с Людовиком XV. В этом и других его произведениях на мифологические сюжеты, а также в портретах маркизы осталось, однако, мало от того декоративно-чувственного начала, которое ассоциируется со стилем Помпадур. В них, скорее, преобладает честная наблюдательность, исключающая лесть и сентиментальность, что никак не согласуется с традицией рококо, к которой, как полагают, они принадлежали. Даже заслуженно знаменитый „Мальчик с клеткой“ (1750, Лувр) Пигаля благодаря необычной силе, с которой передано сосредоточенное внимание ребёнка, напоминает Пилона, Донателло или Гудона. Тем не менее покровительство маркизы и короля давало крупные заказы, в частности такие, как гробница Мориса Саксонского (1753–1776, церковь Св. Фомы, Страсбург) и монумент Людовика XV (около 1765, Королевская площадь, Реймс)».

Безжалостно, с реалистической проницательностью выполнена фигура «Гражданин» в монументе Людовика XV. «Гражданин» — одна из фигур пьедестала — автопортрет скульптора. Скульптор изображает себя обнажённым, в полный рост. Точность изображения позволяет считать это произведение одним из лучших портретов века.

Возможно, получив заказ на статую Вольтера, Пигаль вспомнил об этой фигуре и решает изобразить старого философа в виде «Умирающего Сенеки», обнажённого, но не стыдящегося своей наготы. «Несмотря на то, что критика враждебно встретила такую интерпретацию, не говоря уже о смущении самого портретируемого, — пишет Арнасон, — это произведение имеет большие достоинства. Оно служит примером безжалостной пристальной наблюдательности, бескомпромиссной честности видения, которые делают Пигаля, подобно Дидро, Руссо или самому Вольтеру, одним из наиболее восприимчивых в мире критиков своего окружения, использовавшим при этом специфические средства искусства».