100 великих сокровищ России

Разгадку, кажется, следует искать, в частности, в том, что Сталин фактически наградил писателя не только за «Тихий Дон», но и за опубликованную уже к этому времени первую часть второго романа Шолохова — «Поднятая целина», написанного о коллективизации, то есть на тему важнейшую для страны и лично для Сталина. Сохранился отзыв Сталина о «Поднятой целине» (в письме к своему ближайшему соратнику Лазарю Кагановичу от 7 июня 1932 года): «Интересная штука! Видно, Шолохов изучил колхозное дело на Дону. У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он — писатель, глубоко добросовестный: пишет о вещах хорошо известных ему». (То есть Сталин опять получил подтверждение для себя, что Шолохов — не плагиатор.)

Но и это ещё не всё. Сталин, думается, отметил Шолохова также и за те его поступки, о которых в тот момент знали очень немногие. В подробностях вся история стала известна только в 1990-е годы, когда была опубликована переписка Шолохова со Сталиным.

Первую серию писем Шолохов, которому в то время не было ещё и тридцати лет, отправил Сталину в 1931–1933 годах, когда Советский Союз был в тисках вызванного насильственной коллективизацией катастрофического сельскохозяйственного кризиса. Чтобы обеспечить снабжение городов продуктами, у колхозников фактически конфисковывали всё наличное зерно. Шолохов рисует ситуацию с неслыханной резкостью и прямотой: «…сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями». И в другом письме: «Горько, т. Сталин! Сердце кровью обливается, когда видишь всё это своими глазами…».

В ответе Сталина Шолохову от 6 мая 1933 года вождь благодарил писателя за его алармистские письма, «так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма».

Но тут же вождь указывал Шолохову, что крестьяне, за которых вступался писатель, — саботажники, пытавшиеся оставить рабочих и Красную армию без хлеба, и что эти «уважаемые хлеборобы по сути дела вели „тихую“ войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов…» При этом Сталин распорядился оказать срочную продовольственную помощь голодающим землякам Шолохова.

Вновь с большим письмом Шолохов обратился к Сталину 16 февраля 1938 года, то есть на пике Большого террора. Над писателем тогда нависла угроза ареста как «врага народа» (арестованный участник казачьего хора дал показания, что Шолохов подговаривал его совершить покушение на одного из членов советского руководства во время концерта хора в Москве), но защищал Шолохов главным образом своих сидящих в тюрьме и подвергающихся пыткам друзей: «Т. Сталин! Такой метод следствия, когда арестованный бесконтрольно отдаётся в руки следователей, глубоко порочен… Надо покончить с постыдной системой пыток, применяющихся к арестованным».

Сталин к этому моменту, видимо, решил, что Большой террор свою роль в подавлении и устрашении врагов выполнил и теперь можно немного ослабить нажим. Поэтому вождь благосклонно отнёсся к эмоциональному протесту Шолохова против всевластия и произвола НКВД. 17 ноября 1938 года появилось специальное постановление Совнаркома и ЦК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое читалось как прямой ответ на жалобы Шолохова: «Массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937–1938 годах, при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры…»

23 ноября 1938 года Н. И. Ежов подал Сталину заявление об отставке с поста руководителя НКВД. Через четыре с половиной месяца «кровавого карлика» арестовали, обвинив в «изменнических, шпионских связях» с Польшей, Германией, Англией и Японией и многом другом. Расстреляли Ежова 4 февраля 1940 года. М. А. Шолохов через год с небольшим он получил Сталинскую премию — теперь мы понимаем, что не только как писатель (фактически сразу за два своих романа), но и как общественный деятель в традиционной для русской культуры роли «народного заступника» (не зря вождь некогда объявил ему: «Ваши письма — не беллетристика, а сплошная политика») и даже как колоритная личность.

Звание Герой Социалистического Труда

Звание Героя Социалистического Труда являлось высшей степенью отличия СССР, как и звание Героя Советского Союза, и во многом ему аналогично. Оба звания имели сходные положения, знаки отличия, порядок представления и награждения, а также перечень льгот. Но звание Героя Социалистического Труда не присваивалось иностранным гражданам, в отличие от звания Героя Советского Союза и от всех остальных советских наград.