100 великих сокровищ России

Одним из самых больших, но ненайденных кладов на территории России считается «московская добыча» Наполеона. Известно, что осенью 1812 года французский император вывез из хранилищ Кремля огромные ценности: золото, серебро, драгоценные камни, старинное оружие, дорогую посуду, меха, церковную утварь. С кремлёвских башен были сняты позолоченные орлы, а с колокольни Ивана Великого — большой крест, окованный серебряными золочёными полосами. Не отставали от Наполеона и его сподвижники — все от маршала до простого гренадера — обзавелись богатыми трофеями.

Гигантский обоз — только личную добычу императора везли на 25 подводах — растянулся на многие вёрсты и сильно задерживал отступление. Из-за утомительных переходов и нехватки фуража количество лошадей катастрофически уменьшалось. А ведь помимо награбленного французам нужно было везти ещё и множество раненых.

После ожесточённого сражения при Малоярославце 25 октября положение отступающих стало настолько тяжёлым, что, как свидетельствует в своей книге «С Наполеоном в Россию» вюртембергский врач Г. Росс, «отдан был приказ поджечь всё, что будет оставлено на месте». Были взорваны даже тяжеленные фигуры с артиллерийскими ядрами, которые уже были не в силах тащить измученные лошади. 1 ноября обоз понёс новые потери, на этот раз в результате нападения казаков. На следующий день, когда отступающая армия подошла к Вязьме, положение стало настолько угрожающим, что, как пишет Росс, в Вюртембергском корпусе приказано было даже снять знамёна с древков и раздать наиболее здоровым и выносливым солдатам, которые должны были спрятать их либо в своих ранцах, либо обмотать вокруг тела.

Но телеги — не знамёна, на себе их не понесёшь. И тогда по указанию Наполеона маршал Бертье отдал приказ «сократить обоз до самого необходимого для обслуживания дворца императора».

В это время он стоял бивуаком на Старой Смоленской дороге у деревни Семлёво в 29 верстах от Вязьмы. Чуть западнее её в густом лесу было глубокое озеро, о котором донесли посланные на рекогносцировку уланы. Они же повели туда обречённый обоз.

Из мемуаров французского сержанта Бургоня, написавшего целую книгу об отступлении французской армии, и воспоминаний других участников похода в Россию можно восстановить картину того памятного дня.

…С трудом, преодолевая придорожную канаву, заваленную ветками и тонкими стволами осин, повозки, фуры, телеги одна за другой въезжали на узкую просеку, ведущую к небольшому лесному озеру. Там обоз останавливается, растянувшись почти до Старой Смоленской дороги. Лихорадочно стучат топоры: солдаты гатят топкий берег, а сапёры вяжут плоты.

Два плота уже спущены на воду и теперь плавают по озеру, промеряя глубину. Чуть в стороне группа штабных офицеров во главе со смуглым генералом в чёрном плаще ждёт результатов промеров. Генералу явно не терпится, и он то и дело посылает ординарца узнать, как идут дела. Наконец плоты причаливают. Подбегает весь вымокший, грязный офицер и докладывает, что всё в порядке: глубина озера на середине пятьдесят футов, у берега — тридцать пять, причём на дне толстый слой ила, никак не меньше двадцати футов.

В это время лес наполнился сдержанным гулом многих голосов. Стоящие вдоль просеки повозки поспешно берут в сторону, и на опушку выезжает кучка всадников во главе с Наполеоном.

Смуглый генерал подходит к императору и докладывает:

— Всё готово, сир. Глубина озера пятьдесят футов, на дне много ила.

— Начинайте, — приказывает Наполеон и, повернув коня, вместе со свитой скрывается по просеке в лесу.

Проваливаясь и оступаясь, солдаты тащат телеги на плоты и, отплыв на середину озера, прямо с грузом сталкивают их в воду.

Через час-другой всё кончено. «Московская добыча» схоронена на дне Семлёвского озера.

Впрочем, описанное выше — это лишь наиболее распространённая версия «клада Наполеона». Существует и другая, менее известная.

В 1836 году в доме дворянина Станислава Рачковского на одной из окраинных улиц города Борисова остановились на «воинский постой» — в то время это было обязательной повинностью для цивильных жителей — четыре солдата-ветерана, возвращавшихся по домам после двадцатипятилетней службы. Переночевав, они отправились дальше, за исключением некоего Иоахима, католика, уроженца Могилёвской губернии. Солдат занемог, и хозяин уложил его в постель.

Вечером, в Покров день, чувствуя, что силы оставляют его, Иоахим попросил хозяина прийти к нему. Сын Рачковского, десятилетний Юлиан, присутствовавший при разговоре, долгое время был единственным хранителем тайны умиравшего солдата.

Оказалось, что Иоахим уже был в Борисове в ноябре 1812 года с батальоном своего 14-го егерского полка, когда на подступах к переправе через Березину у села Студёнки произошло ожесточённое сражение между армией адмирала Павла Васильевича Чичагова и французами. Тогда остаткам наполеоновских войск удалось выскользнуть из кольца окружения и уйти за Березину.

Но, как оказалось, не всем.