100 великих спортсменов

Пасы его были настолько точными, что астроном Карл Саган говаривал: «Ларри Бёрд отдает только математически выверенные передачи». Товарищ по команде Деннис Джонсон, считавший, что Бёрд и Мэджик преобразили профессиональный баскетбол в командную игру, помнит, как «Кельты» переговаривались во время игры «передавая мяч друг другу со словами: если ты двигаешься, мы передаем мяч тебе, а Ларри тебя увидит». Журналист Стив Якобсон вспоминает о том, как Бёрд был пойман двумя защитниками у лицевой линии, спиной к корзине, лицом к правому углу, не имея пути для спасения. Товарищ по команде подбежал к Бёрду, ожидая передачи, но тот застрял в тупике, не имея возможности сделать передачу. Так, во всяком случае, казалось. Но Бёрд, манипулируя сразу руками и кроличьими ногами, просто выбил мяч из своей левой руки правым кулаком, пронзив окружавшую его чащу рук – прямо к своему товарищу по команде, который и переправил его в корзину.

Кроме того, в его распоряжении была «КРАЖА!», деяние столь фундаментальное, что название его следовало бы впредь писать заглавными буквами в баскетбольной науке. Это случилось в играх плей-офф 1987 года: Бёрд с ловкостью карманника перехватил мяч, посланный Исайей Томасом, и отдал Деннису Джонсону острый пас, ставший решающим в победе Бостона над Детройтом в 5-й игре финалов Восточной конференции. Кража оставила Исайю голым – без мяча, без бумажника, даже без чести. Переполненный негодованием, раскрывая рот словно рыба на берегу, Томас выразил свое возмущение столь наглым поступком следующими словами: «Если бы Бёрд был чернокожим, то из этого карманника еще мог бы получиться баскетболист». Утверждение Томаса было настолько нелепым, что, по словам журналиста Джима Мюррея, заржали даже его собственные товарищи по команде, так как баскетболисты давно называли Бёрда между собой «Наш брат с другой планеты».

Подобное мнение не учитывало сущности Ларри Бёрда. Этот человек, пришедший в лигу одновременно с Мэджиком и оставивший ее по иронии судьбы одновременно с ним, представлял собой сочетание физических способностей, усердного труда, сливавшихся в цельного игрока. И приравнивать слова «атлетизм» и «природный талант» к усердной работе – значит оскорблять и слово и игроков.

Дело в том, что Ларри Бёрд был выше подобных ярлыков. И эта редкая птица – Бёрд – сумела опровергнуть привычное правило, гласящее, что белый сельский парень не сумеет овладеть городской игрой, и еще, что ты должен обладать определенными дарованиями, чтобы играть хорошо. Хотя скроен он был не так как другие, Ларри Бёрд перекроил и перешил свои способности, чтобы достичь успеха в этой всепоглощающей игре, которая сочетает касание и жесткость с инстинктом киллера. И, обладая этими качествами, человек, не умевший прыгать, достиг эпических высот.

ЭДДИ АРКАРО (1916—1997)

Великие спортсмены бывают всякого размера, но экземпляры меньше Эдди Аркаро, чья тень простиралась по земле на пять футов два дюйма, попадаются редко. Однако какую тень он отбрасывал вместе с находившимися в его власти 1200 фунтами конской плоти, которую он подгонял, торопил, подхлестывал и пинал в бока на пути к одной из 4779 побед, одержанных им за три десятилетия пребывания в седле.

Для большинства игроков тотализатора само присутствие Аркаро в седле было гарантией верной ставки, это было – как получить деньги из дома, не написав письма, так как жокей, которого они признательно – и по понятным причинам – именовали «Нос Бананом», финишировал при деньгах на более чем половине из двенадцати тысяч лошадей, на которых ему приходилось ездить. Следуя освященному временем завету лошадиного тренера Солнечного Джима Фицсиммонса, гласящему, что хороший жокей «не обременяет коня», Аркаро сливался с животным как хорошо подогнанное седло и управлял животным как пианист своим инструментом, что и принесло ему прозвище «Маэстро» среди собратьев-жокеев.

Тем не менее на ранних стадиях своей карьеры Аркаро был похож на кого угодно, но только не на «маэстро». На деле он, скорее всего, тянул на звание мистера, и, если говорить откровенно, шансов у него не было почти никаких.

В возрасте тринадцати лет Эдди бросил школу в родном Цинциннати и нашел работу на расположенном неподалеку ипподроме «Латония». Он гонял лошадей – по 50 центов за прогулку, в основном в кредит. Проработав таким образом не один месяц – почти бесплатно и без всякой благодарности, если не считать таковой попреки тренеров, утверждавших, что наездник из него не получится, молодой человек отбыл в Калифорнию, где цыган-тренер Кларенс Дэвисон предоставил ему первый шанс.

Однако победа к нему не спешила. Более того, судя по россказням, все удлиняющимся, как нос Буратино, – кстати, скромненький такой носишко, если сравнить его с отпущенным природой Аркаро, его первые 45 или 100 или 250 заездов были неудачными.