100 великих спортсменов

Этот хоккейный титан, весивший 93 килограмма в 1946-м, когда он вломился в НХЛ, и 93 кг в 1980-м, когда он оставил спорт, побил все существующие в хоккее рекорды, набрав больше всех очков, передач и голов, проведя более всех игр и даже получив наибольшее количество швов и серьезных травм. Цена ему настолько велика, что премьер-министр Канады называл его «Мистер Хоккей», а Бобби Халл признавал: «Мне хотелось бы обладать половиной достоинств Горди».

Тренеры НХЛ называли Хоу «самым умным игроком, самым лучшим распасовщиком, самым лучшим дриблером». Но наиболее важным компонентом его гения была грубость. Как сказал когда-то один из соперников: «У него было все, чем должен был обладать идеальный хоккеист. Он говорит негромко и задумчиво. Но он же является самым коварным, жестоким и подлым игроком, какого я когда-либо встречал в хоккее».

Едва появившись на льду, крутой, словно яйцо, молодой игрок детройтского клуба «Ред Вингз» проявил себя в хоккейной войне не хуже, чем турецкое войско в Европе. Наконец удовлетворенный тренер Джек Адамс решил, что видел довольно, и сказал своему юному правому краю: «Хорошо, парень, ты уже убедил всех в лиге. А теперь покажи мне, что ты умеешь играть в хоккей».

И Хоу несколько поумерил свою агрессивность, хотя не был сторонником пацифизма, орудуя своей клюшкой или локтями, причем новообретенная манера игры принесла ему в среде хоккеистов-соперников прозвище «Мистер Локоть». Одним из игроков, лучше многих запомнивших эту манеру, оказался Фил Эспозито, столкнувшийся с благородным Хоу в одной из первых своих игр. «Я играл за "Чикагский Блэк Хоукс", и мы приготовились к вбрасыванию, – вспоминал Эспо. – Я поглядел на него, и он сказал что-то вроде: "Привет, малец"». А потом, после того как шайба была вброшена, Хоу без малейших колебаний выставил свой локоть, угодивший прямо в челюсти «мальца», что стоило новичку нескольких передних зубов.

Скоро распространилась молва, что к Хоу не менее опасно приближаться, чем к железнодорожному переезду. Вай Стасюк, прежний тренер «Филадельфия Флайерс», утверждал, что за годы своих выступлений Хоу создал для себя «рабочее пространство», которое позволяло ему «кататься по полю как бы в невидимой стеклянной трубе. Он дал всем понять, что не любит людей, которые приближаются к нему ближе, чем на три фута».

«И знаете что? – говорил Стасюк. – Никто не осмеливается на это».

Хоу устремлял свой взгляд прежде всего к воротам, нимало не заботясь о тех игроках, которым хватало глупости подъезжать к нему. А когда он концентрировался на цели, он становился величайшим мастером среди всех игравших в хоккей.

Точно отмеряя каждое движение, Хоу не спеша скользил по полю, отрывистыми движениями направляя вперед свой обманчиво плотный корпус и маскируя покатыми плечами размер своего древоподобного тела и толстую, как пень, шею. Его ледяная сдержанность была такова, что бесстрастные глаза Хоу как бы смотрели в одну точку, будь то угол, который нужно было выиграть у защитника, партнер, открывающийся для передачи, или сами ворота. И потом единственный в истории НХЛ «обоерукий» спортсмен, который мог с равным успехом вести шайбу и бросать по воротам и правой, и левой рукой, сделав паузу в какую-нибудь наносекунду, выстреливал, и клюшка ударяла по шайбе, словно морской прибой по береговому песку. И подобный набор невероятных дарований заставил многих называть Хоу «величайшим игроком в истории НХЛ».

Однако дарования эти так и могли бы остаться скрытыми. За свои первые три года в НХЛ Хоу забросил всего 35 шайб, более интересуясь навязыванием своей воли соперникам, чем отправлением шайбы в сетку. Но потом, когда тренер вынужден был приказать ему «играть в хоккей», гроза, которая собиралась столь долго, наконец разразилась, и в сезоне 1949/50 года Хоу забросил 35 шайб и сделал 33 голевые передачи. Однако неслыханное, непредвиденное и огромное несчастье в играх плей-офф в конце сезона едва не положило трагический конец его карьере.

Это произошло в первой игре серии плей-офф против «Мейпл Ливз» (Торонто). Когда Тед Кеннеди из «Мейпл Ливз» подъехал к средней линии, Хоу быстро бросился навстречу ему. Кеннеди, приближавшийся к бортику и опасавшийся, что быстро приближавшийся Хоу размажет его по ограждению, поднял клюшку. Она попала Хоу прямо в глазницу, вывернув глаз. Он рухнул на лед и врезался головой в бортик. Спортсмен в тяжелом состоянии был доставлен в госпиталь с переломами костей черепа и тяжелой мозговой травмой, жизнь Хоу находилась в опасности. «Мне просверлили дырку в черепе, чтобы снять давление», – вот и все, что запомнил Хоу. Вопрос стоял не о том, будет ли он снова играть в хоккей, а останется ли в живых. Но Хоу проявил удивительную способность к выздоровлению и уже в следующем году вернулся в спорт, чтобы стать лучшим бомбардиром лиги. Но по сей день в качестве памятки о случившемся он моргает как человек, только что пробудившийся от полуденного сна, отчего некоторые зовут его Мигуном.